Накануне
Шрифт:
– Но разве такое допустимо, – в голосе Молотова послышались нотки неуверенности. – чтобы иметь одинаковые рации с противником?
– Вполне. В этом случае выиграет не тот у кого радиостанции лучше, а тот у кого шифры запутаннее… – делаю морду ящиком. – и дешифровщики умнее. Американцы нас, похоже, не боятся.
– Это неплохо когда противник недооценивает нас, – Сталин устало опускается в кресло. – тем больше сделает ошибок…
"Это как понимать, неужели сумел убедить вождя"?
– … Я о другом спросить хочу, в ту сумму, что выделена радиопрому, 250 миллионов рублей, входит обеспечение ресурсами: вольфрамом, молибденом, никелем? Десятки миллионов электронных ламп в год… это одной только спецстали
– Вы правы, товарищ Сталин, потребуются десятки тонн вольфрама, меди, аллюминия, сотни – бария, никеля, причём все металлы – высочайшей очистки. И нет, поиски месторождений и увеличение металлургических мощностей в эту сумму не входит. Как не входит набор и обучение трудовых ресурсов.
– Я так и думал, – спокойно кивает он. – а этот уран, он что тоже входит в состав ламп?
– Он используется для получения случайных ключей шифрования правительственной связи. Спецотдел имеет в Физическом Иннституте Академии Наук отделение, но в связи с ростом числа абонентов планируем его расширять. Урановая руда является отходом добычи радия, пока не нашла никакого применения на Западе и не должна стоить дорого. Её скопилось на руднике уже больше трёх тысяч тонн. Хорошо бы купить её всю, не привлекая постороннего внимания: идеи, ведь, носятся в воздухе.
"Не время ещё заводить разговор об атомном проекте: лосёнок советской экономики маленький".
– А что, товарищ Молотов, неплохая мысль: организовать закупку стратегических материалов в госрезерв, – вождь откидывается на спинку кресла и вытягивает вперёд ноги в кожаных сапожках. – в первую очередь вольфрама. Сейчас для этого очень подходящий момент: начавшаяся японо – китайская война и то, что Германия приняла в ней сторону Японии, свели на нет их экономическое сотрудничество с Гоминьданом. Гитлер запретил германским компаниям подписывать новые договора. Чан-Кай-Ши некуда девать вольфрам, олово, сурьму, медь и другие цветные металлы. Надо быстрее занимать освободившееся место, пока его не захватили американцы, немедля заключать торговое соглашение, а пока организовать взаимозачёты за наши поставки вооружений. Совеско-китайский договор о ненападении, заключённый три дня назад, создаёт для этого надёжную основу…
"Я двумя руками за: из вольфрама состоит катод лампы, сурьма нужна в полупроводниковом производстве, а анод магнетрона – целиком медный".
– …Вот вы, товарищ Чаганов, – Сталин морщится, разминая левое плечо. – говорили об уране, о шифровке и дешифровке. Для того чтобы читать переписку наших врагов правительство ничего не пожалеет. Купим руды сколько надо и за ценой не постоим. То, что ваши подчинённые сумели недавно разгадать радиограмму немецкой разведки, это дорогого стоит. Выберу время, сам скоро приеду посмотреть как там ваш Центр обустраивается. Повторяю мы возлагаем на Центр очень большие надежды и верим в вас, вот только, мне кажется, что вы чрезмерно сосредоточились на одном противнике, на Германии. Необходимо уделить больше внимания Британии, Франции, Америке, Италии, Польше, Румынии, Японии… где наша агентурная разведка недавно проморгала войну в Китае.
"Где на всё это время взять"?
– Ваш НИИ-20, товарищ Чаганов, – Сталин поднимается на ноги. – становится по сути головным институтом радиоглавка в наркомате оборонной промышленности, но относится к структуре НКВД. Кроме того, вы довольно убедительно доказывали нам тут необходимость ускоренного развития радиотехники, строили планы по закупке иностранной техники. Так почему бы вам не возглавить эту работу в должности заместителя наркома радиопромышленности? Да-да, готовится реорганизация наркомата оборонной промышленности: до конца года отдельными наркоматами станут некоторые главки, такие как авиационный, судостроительный, боеприпасов и радиопромышленности.
"Теперь
– Я согласен, товарищ Сталин, – давно ждал чего-то подобного. – вот только как быть со службой? С Центром Дешифровки?
– Сегодня обсуждали по телефону с товарищем Берией этот вопрос, – вождь немного удивлён моей реакцией. – он подберёт толкового помощника, на постоянной основе освободит тебя от дежурств и собраний в Управлении….
"Почему не Ворошилов? Похоже, Берия вскоре окончательно заменит маршала в НКВД".
– … а один день в неделю – от службы. Режим работы установите себе сами, лишь бы дело шло успешно.
– А кто будет наркомом? Векшинский? – С надеждой спрашиваю я.
– Я категорически против. – Предсовнаркома не может скрыть своего раздражёния.
– Валентина сказывает, обед готов. – В открытую дверь, ведущую в гостиную, заглядывает Власик.
– Прошу к столу. – Хозяин охотно завершает разговор и мы через гостиную идём в столовую, где у парящей фаянсовой супницы, как часовой, стоит на посту с непроницаемым лицом молодая плотная большеголовая девушка в белом переднике.
"Супчик… харчо. Летом? Ночью? Самое то"!
Прохладный воздух, спускающийся с гор, наполняет столовую через настежь открытые окна.
– Пять миллионов долларов, однако… – ворчит Молотов, закуривая папиросу, когда они со Сталиным остаются вдвоём. – не напасёшься на него валюты. Нет чтобы в казну внести, каждый норовит…
– Про алмазы забыл? Чем тебе не валюта? – Добродушно усмехается хозяин.
– А какое Чаганов имеет отношение к ним? – Возмущается Предсовнаркома. – Он что ли алмазы открыл?
– Внимательный он к людям… – задумывается на секунду Сталин. – вот смотри, Вячеслав, студентов – геологов этих, подвёз? Подвёз. Расположил к себе так, что они к нему на собрании не побоялись подойти, мысли свои высказать. Деда с внуком выслушал, вник в их дела? Цепкий Чаганов, связал первое со вторым, организовал транспорт. Казалось бы, по отдельности – это мелочи, а вместе – коренное месторождение алмазов для страны. Помяни моё слово, как только о нём станет известно за границей, Оппенгеймер сам прибежит из Лондона к нам договариваться. Потом, Чаганов мог бы промолчать, ну кто поверит студентам, получить свой орден, ан нет – справедливость поставил выше личного интереса. О многом это говорит.
– Ну ладно с этим, – Молотов, сделав одну затяжку, гасит папиросу. – время позднее, Коба, что ты думаешь по поводу условий Рузвельта-младшего? Будем платить?
– Пусть шурин твой едет обратно в Америку, – едва заметно улыбается вождь. – нам это дело здесь надо основательно обмозговать. Скажи, что если его услуги понадобятся, то наш человек найдёт его.
Москва, ул. Большая Татарская, 35.
ОКБ спецотдела ГУГБ.
31 августа 1937 года, 07:00.
– Здравствуйте, товарищи. – Обвожу взглядом свою приёмную, несмотря на ранний час уже четверо посетителей ожидают меня. – Первого по очереди прошу в кабинет.