Накануне
Шрифт:
"Противопожарная подготовка у меня в СКБ на высоте… Что это? Пробой высоковольтного конденсатора или кабеля"?
– Поздравляем, Алексей Сергеевич, – по очереди жмут мне руку профессора. – это феноменальное, выдающееся научное достижение!
– И салют в его честь тоже ничего, – соглашаюсь я. – но главное – жертв нет. Все смеются, а в двери появляется Коломиец и виновато разводит руками.
"Ясно, свет потух, кина не будет"…
Архангельский с инженером идут к установке, а я предлагаю Сидорину и Оле выйти на воздух.
– Вот бы нам такой микроскоп в институт, –
– Ну как вы сами, Иван Иванович, видели, устройство ещё очень сырое, – возвращаю профессора на землю. – поэтому о его серийном производстве речь пока не идёт. Сырое…, но с большой перспективой. Судя по всему, в скором времени за ним к нам выстроится длинная очередь из заказчиков с большим административным весом. (Профессор грустно кивает). Но вам я готов помочь, авиация моя давняя любовь: приходите к нам со своими образцами, по мере возможности организуем работу на нашем микроскопе даже во время наладки, по ночам, в праздничные дни. Я распоряжусь.
– Спасибо, Алексей Сергеевич, обязательно воспользуемся вашим предложением. "Задумался. Наверное решает, что смотреть в первую очередь".
– Как там поживает наша печка? Даёт стране новые авиационные материалы?
– Очень способствует этому, – возвращается к действительности профессор. – работа пошла значительно быстрее, а печка трудится в три смены.
– Хорошо. Иван Иванович, я вот о чём хотел спросить: у меня конструктор Чижевский…
– Владимир Антонович у вас теперь? – Вырывается у насторожившегося Сидорина.
– Нет-нет вы не поняли… он у меня в СКБ продолжает работать над высотным разведчиком, просто после расформирования Остехбюро его бригада перешла ко мне в подчинение. Так вот, трудности у него: постоянно выходит из строя турбокомпрессор. Он грешит на то, что сталь не держит температуры. Что вы думаете по этому поводу?
– К сожалению, это так, – профессор высокий и тучный начинает уставать от нашего с Олей темпа ходьбы. – всё дело в том, что мы не можем создать жаропрочные стали, которые бы длительно держали температуру в 600 градусов….
– Присаживайтесь, Иван Иванович. – Располагаемся втроём на одной из скамеек, расположенных вдоль дорожки.
– … приходится использовать ферритную слабо легированную сталь, а это лишь 350–500 градусов. Они подходят для котлов, двигателей внутреннего сгорания, но только не для лопаток турбин, отсюда и их разрушение.
Смотрю на подругу, которая всё это время молча наблюдала за Сидориным. Собственно за этим я её и прогласил: Оля должна принять решение подходит ли он для нашей с ним работы. Насчёт Курчатова и Архангельского сомнений у меня не было – люди известные, а о Сидорине я, до нашей первой встречи с ним, не слыхал. Личное дело фигуранта – это хорошо, но взгляд на него со стороны подруги-контразведчицы – ещё лучше..
– А как за рубежом решают
– Ещё в Англии и Франции… – профессор вытирает вспотевшее лицо носовым платком. – производство нам, конечно, показали, вот только в лаборатории свои не пустили… Правда в Берлине в Авиационном центре в 1932-ом, ещё до прихода Гитлера к власти, имел я беседу с тамошним инженером – термистом, так вот он случайно обмолвился, что его группа работает с аустенитными сталями. Тогда я этому внимания не придал, думал нержавейкой немцы занялись, но позже, когда мы в ВИАМе стали изучать иностранную литературу, поняли что речь идёт о жаропрочных сталях. Собственно говоря, именно поэтому нам ваша индукционная печка и понадобилась, а уж с электронным микроском – горы свернём.
Ещё раз вопросительно смотрю на Олю, она тихонько кивает из-за спины профессора, прикрывает глаза, давая добро.
– Вы совершенно правы, Иван Иванович, – понижаю голос. – немцы работают именно в этом направлении…
"Жаль вот только, что иформация по этому вопросу у меня очень куцая: пара небольших табличек из химической энциклопедии и несколько строчек под ней, но чем богаты, тем и рады. Слава богу, что услужливая память сохранила скан страницы из толстой книги, пять томов Кнунянца всю жизнь простояли у меня на полке в спальне на книжной полке".
Сидорин удивлённо поднимает глаза.
– … Нашей разведке удалось получить состав такой стали, к сожалению на бумаге, а не в виде образца. Записывайте: железо – 51 %, никель – 30 %, хром-15 %…
Карандаш профессора быстро скользит по листку его записной книжки, оставляя одному ему понятные закорючки.
– … 2 % титана, марганца и кремния по 0.8 % и 0.1 % углерода…
"И получится немецкая сталь "Тинидур", на которую опиралась вся их реактивная авиация".
– … наибольшая жаропрочность достигается при закалке от 1150 до 1200 градусов.
"Может быть этим и ограничиться? Тут институту работы на годы вперёд… Нет, времени уже совсем впритык: получайте вдогонку нимоник-80, с которым и 850 градусов станет по плечу".
Дальше по дорожке идём с Олей одни, Сидорин перестроился на свою волну, потерял интерес к окружающему миру и заспешил домой.
"Надеюсь, мои последние слова-предупреждения он воспринял правильно".
– А ты знаешь, – подруга пружинисто ступает по гравию. – мне ваш разговор с профессором напомнил кое-что…
Движемся вдоль глухого трёхметрового забора в сторону Водоотводного канала.
– … В конце "святого десятилетия" – начале "тучных", будучи студенткой, я проходила практику в Москве в Следственном комитете. Ты помнишь, при новой власти из КГБ забрали следственный отдел, поэтому практиковались мы в СК и Прокуратуре. Дел было много, людей мало, мой руководитель был постоянно занят, "решал вопросы", а неденежные следственные дела перевалил на меня. Одно из них было по обвинению инженера московского завода в хищении цветных металлов. Всё просто, в его гараже при обыске были найдены титановые лопатки, которые он там же и изготавливал.