Наказание для вора
Шрифт:
— Так ты мог уже с полмесяца съехать от нас, избавив меня от своего присутствия, и не сделал этого? — возмущенно рявкнул Реб.
Лен ехидно ухмыльнулся.
— Мог, — холодно ответил ему Мэл. — И чувствую, что настала пора это сделать.
— Какой ты ершистый сегодня, — хохотнул дракон. — Ну ладно, тогда и я избавлю вас от своего присутствия.
— Неужели где-то появился Орден похабщиков и разгильдяев и начал набирать послушников?
— Твой сарказм, Мэл, совершенно неуместен. У меня всего лишь есть одна добрая знакомая, готовая приютить несчастного бездомного дракона.
— Только тебя? А Делю с Леном куда идти?
Реб окинул вышеназванную парочку задумчивым взглядом:
— Нет, на троих она не будет согласна.
Лис прыснул, а ликан покраснел от очередной неприличной шутки дракона. Мэл уже набрал было в грудь воздуха, чтобы выдать обличающую Реба тираду, когда Лен осторожно заметил:
— Мы с Делем можем пока пожить у моего отца.
Ликан бросил взгляд на друга: он догадывался, какие усилия требовались от Лена, чтобы высказать подобное вслух. Лис скорее умер бы голодной смертью, чем переступил бы через гордость и вернулся бы в отцовский дом. Для независимого Лена подобное было также невозможно, как для
* * *
Утро пятницы не принесло ничего нового, даже смена ночлега ничего не изменило. Друзья все же решили разделиться, и сегодня, впервые за много лет, Дель спал не на полу, а на диване! Пусть он был старым, скрипящим и со сломанными ножками, но он был. Как и теплый плед, и даже горячий чай — их единственный завтрак. В доме у отца Лена не нашлось ничего, кроме заплесневелого хлеба и мешочка с заваркой, отчего Дель еще острее почувствовал угрызения совести: у них у самих практически не было золота, а теперь, с потерей работы, его и не прибавится. Господин Крейл, конечно, их приютил и плату за жилье никогда бы не стал брать, но жить на шее у старого инспектора… Дель бросил на идущего рядом Лена. Судя по потемневшему взору, мрачному выражению лица и стиснутым до белесой полоски губам, друг думал примерно в том же направлении.
Пятница прошла в гробовом молчании, лишь Реб демонстративно зевал и бросал на Мэла насмешливые взгляды. Лен практически ни с кем не общался, даже с друзьями. Атмосфера в Академии накалилась до такой степени, что дело едва не дошло до драки, когда Дель с Леном, оставив Мэла с Ребом внизу, в алхимических лабораториях, поднимались в холл и столкнулись с толпой из семи пятикурсников с военного. Спасла положение проходящая мимо Амелия. Леди Феланэ хватило пары лучезарных улыбок, чтобы спровадить жаждущих крови ликана парней.
А потом эльфийка повернулась к сверлящему ее злым взглядом лису и кокетливо заметила:
— Слышала, вы остались без жилья и работы, а мне в особняке как раз не хватает повара и управляющего. Вот хотела предложить, пойдете ко мне?
Глава 11. Катакомбы
Лен спиной прислонился к теплой стене. Он уже отвык от подобных удобств. И как бы хотел не привыкать! А все началось с этих проклятых нападений. Вот не сидится кому-то дома у камина, и он идет убивать, а страдают потом невиновные. Вся Рестания будто с ума посходила: паника поглотила город. Теперь одной конкретной расе здесь было не выжить. Да, на славу постарался Орден. Предупредили! Толку-то? Только страха еще больше нагнали. Лена, в принципе, ни в малейшей степени не интересовала ни политика Ордена, ни загадочные нападения, ни травля ликанов, если бы это прямо не касалось его лучшего друга. За Деля Лен готов был любому глотку перегрызть, только вот «любых» было слишком много. Еще и твердолобый Мэл постоянно попадался на глаза, напоминая, кому они все обязаны случившимся. И пускай лис немного преувеличивал вину друга, факт оставался фактом, да и мыслить разумно у оборотня получалось все сложнее. Ситуация постепенно обострялась, а возвращение в родительский дом было подобно знамени Ордена Света для темного эльфа — выбесило окончательно. Поэтому, когда Мила подошла и предложила выход из их затруднительного положения, Лен готов был ее убить, потому что в нем началась борьба двух инстинктов: самосохранения и спасателя. Первый орал, что нельзя приближаться надолго к эльфийке, чтобы не потерять остатки разума, а второй протестовал и заявлял, что надо спасать Деля, потому что его действительно никуда не возьмут, а жить всю жизнь в доме отца не получится. После долгой мучительной душевной борьбы дружба победила эгоизм, и лис согласился на предложение эльфийки. Та настолько самодовольно улыбнулась, что только стальная выдержка не позволила Лену ее придушить.
— Ребу с Мэлом пока не говорим, — схватив ликана за воротник, в самое ухо прошипел лис, косясь на идущую впереди девушку.
— Хорошо, — послушно кивнул Дель. В этом было одно из многочисленных достоинств друга: он никогда не лез не в свое дело. В отличие от Реба. Или той же Милы.
Чутье не подвело Лена, и отношениями хозяйка-слуга ничего не ограничилось. Хотя домик у эльфийки был шикарный. Нет, великолепный. Из тех старых особняков, окруженных многочисленной магической и иной защитой, что юному воришке даже и не снилось когда-нибудь туда попасть. И вот, спустя десяток лет он все же переступил порог подобного дома. Это был небольшой (по меркам знати) особняк из темно-песчаного цвета камня с насыщенно бордовой черепичной крышей, имеющий всего лишь два этажа и два крыла. За первый день работы Лен успел облазить его весь, здесь было все, но в разумных пределах. Первый этаж занимал большой холл с широкой лестницей на второй этаж. По правой стороне располагалась кухня, кладовая и комнаты слуг, по левой — небольшая столовая, две маленьких гостиных и запертая (Лен не стал рисковать и вскрывать ее) оружейная. Правое крыло второго этажа занимали хозяйские спальни, левое — гостевые. Еще у особняка был большой сад с тренировочной площадкой глубоко внутри. И, самое главное, в фамильном особняке Феланэ не было той бьющей через край роскоши и вычурности: здесь было множество дорогостоящих, практически бесценных, произведений искусства, которые ловко вычленил глаз бывшего вора, но все они смотрелись на своем месте. Сразу становилось понятно, что хозяева обладают вкусом и не пытаются всеми доступными способами выпячивать свое богатство и знатность. В общем, дом был под стать Миле, к такому неутешительному выводу пришел Лен. И управлять им было не слишком сложно, тем более, Феланэ все же жили богато. Но Лен, привыкший экономить каждый медяк, такой подход не одобрил и за неделю перетряс весь особняк, пересмотрел все счета и отчеты, чтобы взять все под свой полный контроль. Все это время Дель проводил на кухне. Впервые в жизни ему представилась возможность заниматься любимым делом, причем без каких-либо ограничений. Даже в кафе у Фейры он находился под присмотром дриады, да и готовил одни только десерты. Здесь же Мила дала ему
— Что у нас будет сегодня? — весело поинтересовался лис, залетая на кухню. Ему всю неделю удавалось избегать встреч с Милой, что в небольшом особняке сделать было непросто, но он справился. К тому же друзья пока не узнали о произошедших переменах, и Реб еще не успел вусмерть заездить его своими дурацкими шуточками. И так после поцелуя эльфийки он наслушался, страшно было представить, что выдаст дракон, узнав, что лис теперь живет под одной крышей с ней. Да, проживание в особняке Феланэ было обязательным условием, и Лену не удалось переупрямить Милу.
— Много чего, — не отвлекаясь от готовки, туманно ответил Дель. — И не у нас, а у Милы, — ликан тепло улыбнулся при мыслях об остроухой. Да, если Лен всю последнюю неделю прятался от их хозяйки, то друг подобным не страдал и успел вдоволь наобщаться с Милой, которая была исключительно мила и добра с ним. За это лис был ей безмерно благодарен, но мысленно.
Улыбка Деля внезапно больно резанула. Ни слова больше не говоря, Лен вылетел из кухни, благо друг был поглощен готовкой. Остановившись у черного хода возле оружейной, лис прислонился спиной к теплой стене, пытаясь успокоиться. Легкие жгло, словно он пробежал несколько миль, а в голове лихорадочно пульсировали обрывки разных мыслей. Так, необходимо было успокоиться. Ведет он себя в последнее время, как пятнадцатилетний юнец, а не взрослый двадцатиоднолетний оборотень. А все из-за Милы! Да, не из-за остроухой дряни, эльфийки, леди Феланэ или хотя бы Амелии, а Милы! Вот что с ним не так? Почему при ее появлении голова перестает думать, а язык — слушаться? Теперь еще и злится на друга, что он с ней общается. Что не так? Ответ очевиден, его Лен знал с самой первой их встречи: она ему нравилась, сильно нравилась. Это выбешивало, это вызывало непонимание. Почему именно она? Ему ведь никогда не нравились ни красивые, ни богатые, ни знатные, ни остроухие девушки! Он любил простых симпатичных продавщиц в лавках, девочек-разносчиц, служанок — таких же как он, самых обычных. Мила не попадала ни под одну категорию, и Лен готов был поклясться, что нравилась она ему не за ее безупречную красоту или знатность, нет. Было в ней что-то, что притягивало его. Эта бьющая через край жизнь, уверенность в себе, расчетливый цинизм и при этом способность к глубокой привязанности к единственно близким людям? Лен тихо усмехнулся: если так посмотреть, то Мила является его отражением. Они слишком похожи характерами, поэтому она его и привлекла. Проблема только в том, что их схожесть на характере и заканчивалась, а вот внешних отличий было сполна, и это впервые стало для Лена преградой. Потому что она ему нравилась слишком сильно, его к ней тянуло так, что ломало кости, выворачивало внутренности. Все мысли так или иначе заканчивались Милой. Проклятье, она ему даже снилась! Он хотел ее целовать, касаться, говорить! Последнее было особенно удручающим, потому что раньше ему подобное от девушек было не нужно. Медленно, но верно Лен пришел к мысли, что вляпался в Милу по самые уши, и короткого романа, на который постоянно намекала эльфийка, ему будет мало. Он мог сколько угодно играть на публику и изображать для Мэла равнодушного и бесчувственного лиса, и, вообще, он мужчина, и всякие сентиментальные глупости не про него, но… но боли он не желал. А что будет безмерно больно после того, как наигравшись Мила спустит его с лестницы, он не сомневался. И он бежал от эльфийки и от будущей боли, боялся и трусил, что аж самому противно становилось. Надо было взять волю в кулак и все же закрутить с Милой, а потом бросить ее до того, как это сделает она, и уйти в закат. Да, надо.
Однако же, когда парадная дверь особняка открылась и впустила промокшую под первым осенним дождем Милу, Лен вместо того, чтобы сграбастать ее и утащить в спальню, отправился наверх набирать воду и искать плед, чтобы отогреть эльфийку. Вновь стало противно от собственной трусости.
* * *
В Академию они всегда по настоянию Лена ходили отдельно, что вызывало улыбку у Милы. Сегодня он был особенно рад, что рядом с ним один лишь Дель, чуткий и все видящий, но никогда не тревожащий Дель. Потому что совместные выходные с эльфийкой, перед которыми он клятвенно пообещал себе сделать наконец хоть что-нибудь, закончились так и не начавшись: он просто-напросто сбежал к отцу на все два дня, скинув Миле на стол аккуратную стопочку отчетов, на которые он зачем-то потратил несколько ночей. И если бы он соскучился по папе, но нет, он был рад, когда обнаружил дом пустым! Он опять сбежал и теперь закономерно злился на себя. Слабак, какой же он слабак. Решился — так делай! Но он не мог, одно присутствие Милы превращало его в сгусток беспомощного желе.
— Сколько раз можно просить тебя вести себя нормально?! — рявкнул знакомый голос, мгновенно приводя Лена в чувство. Они с Делем переглянулись и ускорились: за ближайшим поворотом дороги по саду Академии обнаружилась вторая половина их компании. В понедельник утром мало кто приходил настолько рано, потому Мэл с Ребом еще не успели собрать толпу зевак, лишь на крыльце недалеко от фонтана стояла парочка студентов.
— Нормально — это как ты? Краснея, заикаясь и мешкая? — иронично поинтересовался дракон. В отличие от человека, он был абсолютно спокоен. Внешне. Но Лен быстро понял, что Мэл тоже успел вывести из себя Реба, что случалось нечасто, очень нечасто, и, как правило, заканчивалась летальным исходом. В их с драконом пьяных путешествиях по дешевым кабакам и борделям Рестании Лен иногда становился свидетелем того, в кого превращается Ребор, если его по-настоящему разозлить. У друзей подобное никогда не выходило, дракон был безмерно терпелив: лис, несмотря на частые перепалки, не стремился задеть его, ликан, благодаря эльфийской крови, был достаточно чуток и миролюбив, да и характер человека не искрил склочностью. Но сегодня, по-видимому, был плохой день не только у Лена. Вернее, плохой день был теперь не только у Лена.