Наказание за желание жить
Шрифт:
Мужчина выдохнул и повернул ручку двери, открывая её.
– Нор Тибб? – за дверью стоял мужчина, лет сорока или даже старше, и презрительно смотрел на фейри. Груфф Ависон был человеком, одним из помощников управляющего деревней. Незваный гость бесцеремонно оттолкнул Нора в сторону и перешагнул порог дома. – Стража! Обыщите здесь всё!
Следом за вторым помощником управляющего Черты в прихожую домика Тиббов зашли три стражника.
Микха подошла к супругу, обеспокоенно взяв его за руку.
– Родной?
– Обыск… – прошептал мужчина.
– Этих
– Не имеете права! – взвизгнула фейри земли. – Не в этот день!
Мужчина презрительно посмотрел на невысокую женщину, которая судорожно держалась за руку мужа.
– Если вы сейчас же не выйдите из дома на улицу, где я зачитаю вам официальную бумагу, то к списку нарушений добавится сопротивление властям.
Микха поджала губы. Нор был растерян и молчал, и за это женщина его не могла простить.
– Вы нарушаете традиции священного праздника! – её голос был полон недовольства и бессильной ярости.
– Нам надо выйти, родная… – тихо произнес мужчина, обнимая жену одной рукой и выводя её из дома.
На улице чета Тибб старалась не смотреть по сторонам. Соседи вышли из домов, собиралась толпа, но все молчали. Не было и попыток остановить стражников – все просто молча наблюдали.
Второй помощник управляющего Черты, обведя взглядом присутствующих, гадко улыбнулся.
– Нор Тибб, Микха Эйви. По закону, под номером сто сорок один, вы обвиняетесь в сокрытии ребёнка. В случае, если донесение окажется верным, то за неуплату налога на жизнь ребёнка вы также получите штраф. Указание главного управляющего Чертой – Варха Смола.
Нор сжал кулаки. Все же их сдали. Прежней жизни уже не будет и спокойное время уходило, как крупицы песка сквозь пальцы. Как бы тихо себя не вела Прим, как бы не сжималась под тонким одеялом – её найдут. Обязательно найдут.
Дом обыскивали со всей тщательностью, и вскоре раздался испуганный визг их дочери. Микха попыталась броситься к двери, но Нор её удержал, обняв и прижав к себе.
– Не стоит, родная, – прошептал фейри, понимая, что громче сказать не сможет.
Женщина всхлипывала. Муж держал супругу крепко. Её трясло, а губы беззвучно шептали мольбы. Ей отчаянно хотелось защитить свое дитя.
И совсем скоро один из стражников вытащил из дома сопротивляющуюся девочку. Та испуганно визжала, пыталась убежать обратно в дом, но человек держал очень крепко и не отпускал.
Нор замер и чуть было не прекратил обнимать жену. Он уже не слышал ни изумленного перешептывания соседей, ни смешков стражников, ни презрительного хмыканья соседа, с которым он трудился на шахтах в одну смену и с которым временами охотился. Все внимание мужчины было приковано к маленькой дочери, которая кричала от ужаса и не могла находиться на улице днем, когда так много новых запахов и так много людей и фейри.
– Не надо… – прошептал мужчина. – Прошу, давайте в доме все решим… Прошу…
Но никто не собирался уступать просьбам.
Ребёнка дотащили до дороги и крепко держали, не обращая внимания на её крики, не давая
– Донесение оказалось верным, – ухмыльнувшись, Груфф Ависон раскатал свиток, на котором, красными чернилами прописано было указание управляющего Чертой. Он посмотрел на плачущую женщину, хмыкнул себе под нос, немного прочистил горло и громко начал зачитывать следующие строки: – По донесению от одного из жителей Черты, деревни округа Схротен, Нор Тибб и Микха Эйви, не по закону людскому являющиеся мужем и женой и сожительствующие в одном доме фейри, укрывают от властей и жителей деревни свою незаконнорожденную дочь. Мы все стали свидетелями того, что сие оказалось правдой!
Толпа загудела, женщины вздыхали и шептались меж собой, а мужчины мрачно поглядывали на стражников, что схватили всё семейство. Никто не обратил внимание на то, что дочь Нора и Микхи замерла, затихла. Даже стражник решил, что девочка просто смирилась со своим положением. Не было замечено и то, что побледневший ребёнок пытался сделать вдох, но не получалось. Соседей больше всего интересовали родители малышки. Ведь на месте Тибб мог оказаться любой, поправший законы, установленные людьми. Война научила их, что неповиновение жестоко карается – если и не смертью, то огромными штрафами, от выплаты которых не на что было жить.
– Тибб и Эйви… Вы все трое отправляетесь в ратушу, где и решится ваша судьба! – помощник Варха Смола обвел всех пронзительным взглядом темных глаз и вскинул руку вверх, обращаясь уже к стражникам. – Увести их!
– Родная, я рядом, – прошептал Нор и медленно выпустил супругу из объятий. Он готов был подхватить её в случае необходимости, но Микха на ногах устояла. Голова её была гордо вскинута, хотя они и станут предметом обсуждений у соседей на ближайшее время.
– Мара, – женщина посмотрела на соседку из дома напротив, с которой работала в садах. – Зайди в наш дом потом. Задерни шторы, пожалуйста.
Соседка ей не ответила, да Микха и не ждала ответа. Эйви-Тибб пыталась сохранить достоинство, хотя отчаянно хотелось топнуть ногой и заявить, что она так не может и останется в доме, что они не сделали ничего плохого и люди виноваты в том, что им пришлось прятать собственное дитя.
Нор лишь вздохнул. Он вновь посмотрел на дочь и вдруг осознал, что что-то не так: не было ни слез, ни криков. Та стояла молча, вытянутая словно струна и пыталась сделать вдох. Девочка была настолько бледной, что слабый зеленоватый оттенок кожи не был заметен, а глаза были распахнуты.
– Малышка… – вырвалось у мужчины.
Не думая о последствиях, он бросился к дочери. Оттолкнул стражника, что держал Прим, схватил девочку и принялся растирать её грудь. Сейчас ему было плевать на всех и даже на себя. Главное было вытащить дочь из плена ужаса, чтобы страх её отпустил, и чтобы она сделала вдох.
– Ну же, малышка, сделай вдох, прошу… – Нор нервничал, боялся, что время упущено, и отчаянно не хотел смерти дочери, хотя именно из-за неё их жизнь так сильно изменилась.