Наказание за желание жить
Шрифт:
– Нор… – Микха смотрела на них не подходя, и поймала себя на страшной мысли: если супруг не вытянет дочь, то будет только лучше. Именно поэтому женщина продолжала стоять, не делая попыток броситься в дом за зельем, что могло успокоить Прим.
Нор же продолжал тереть грудь девочки, растирать её горло.
– Мой голос. Лисенок, слушай мой голос. Я рядом. Просто мой голос… Есть только ты и я. Больше никого… Ну же, маленькая моя… Сделай вдох… – время стремительно уходило, глава семейства это понимал. Он положил девочку на землю, поспешно вытащил из кармана платок и, сложив его, завязал глаза дочери. Нор делал все, чтобы успокоить ребёнка. – Есть только ты и я. Никого
Нор приоткрыл рот дочери и поделился с ней своим дыханием.
– Ну же. Один самостоятельный вдох… Прошу тебя. Ты не можешь уйти… Малышка…
– Нор… Не надо… – прошептала Микха.
– Замолчи! – нервно крикнул мужчина. – Все замолчите!
Мужчина сел на землю, не боясь испачкать чистую праздничную одежду. Положил голову дочери себе на колени.
– Слушай мой голос… Иди на него… – Он сжал ледяную ладошку дочери одной рукой, а второй растирал грудь девочки.
Краем глаза видел движение стражника в его сторону, но не видел, как второй помощник дал знак не трогать, позволить отцу быть с дочерью. Смерть ребёнка бы нарушила все планы и семейство этих фейри отделалось бы только штрафом. Помощник же хотел довести дело до конца и отправить всю семью в темницы.
– Не уходи за Грань… Тебе ещё рано, родная…
Нор ощущал лишь бессилие. Девочка не делала ни единого вдоха. Мужчина сглотнул. В глазах защипали слезы и Нор принял решение использовать свою магию, свои силы, нарушив тем самым ещё один закон, но при этом вытащив Прим из плена ужаса.
– Я рядом, малышка, слушай мой голос. Просто слушай голос… Помнишь, как ты заболела? Ты не вставала недели две с кровати. Ты тогда ужасно пугала нас… Но ты дышала. Слабо, но дышала. Ты не уходила от нас… Зачем же сейчас уходишь? Разве за Гранью будет лучше? Дети не должны идти туда раньше родителей… Мы же должны тебя встретить там, а не ты нас… – Нор старался говорить, чтобы не молчать, чтобы дочь слышала его голос. Он отказывался верить в то, что Прим уже ушла за Грань. Да и сама дорога до Грани занимала двадцать две минуты. За это время можно попытаться вытащить Уходящего. По этой же причине о смерти объявляют не сразу, а лишь спустя четыре дня. Принято считать, что пока Ушедший рядом с Гранью, то он может вернуться. – Не спеши уходить, я тебя прошу.
Ладони мужчины стали мокрыми. Он использовал свою магию. Пыльца вокруг крыльев взвилась, укрывая девочку. Нор взывал к собственным силам и силам дочери, пытаясь найти отклик воды в ней.
– Малышка моя, давай… – прошептал Нор, склоняясь над бескровным лицом дочери и вновь вдыхая ей в рот воздух, на этот раз с его дыханием перешла и пыльца. – Выведи Прим, верни её… Мать Природа, не забирай мою девочку.
– Нор, не надо. Дай ей уйти, – Микха подошла ближе к супругу и дочери. – Позволь ей уйти, прошу. Ей лучше уйти за Грань… Не надо…
Но Нор не обращал внимания на слова жены, стараясь отыскать дочь с помощью своей магии, стараясь найти в ней отголоски воды, чтобы девочка сделала вдох.
– Лисенок, папа рядом, папа с тобой. Где же ты… Возвращайся… – мужчина всматривался в бледное лицо дочери. – Мы отправимся с тобой в лес. Когда все закончится, я покажу тебе лес. Покажу кусты ягод… Покажу орешник… Я покажу тебе все в лесу. Ярким солнечным днем. Тебе не будет больно ходить, обещаю. Твои крылья будут сиять. И тебе не надо будет… – а затем Нор решил изменить свои слова. Он осознал, что его дочь была напугана открытым пространством, а значит ему придётся пообещать иное. – Когда все закончится, мы вернёмся. Вернёмся в наш дом… Я буду сидеть рядом с тобой на твоей постели… Петь тебе песню. Укрою тебя
Мужчина осознал, насколько жизнь единственной дочери была изломана ими же, потому что они думали лишь о себе, а не о маленькой девочке, которой приходилось жить в подвале. Нор погладил дочь по голове. У неё не было друзей, она не пела и не танцевала. Одинокий ребёнок, проводящий много времени наедине с самим собой и боявшийся улицы.
– Лисенок… – он наклонился, поцеловал дочь в лоб, все ещё сжимая ладонь ребёнка и пока ещё не отпуская магию. – Не уходи… Тебе рано ещё за Грань… Вернись к нам…
И, наконец, Нор нащупал то, что искал. Он смог найти ниточки двух стихий, носителем которых была Прим. Отец смог вернуть свою дочь.
– Давай же, маленькая, давай… – шептал мужчина и, наконец, дочь сделала вдох. Слабый, но вдох. – Ты не ушла от меня… Лисенок.
Нор медленно снял платок с глаз девочки и бросил тот на землю. Брать его не стоило, это было плохим знаком.
Удобнее взяв девочку на руки, он медленно встал на ноги.
– Я понесу её, – устало произнёс Нор, отпуская магию и крепче держа дочь, которая дышала.
– Нор… – Микха не стала говорить, что муж сделал огромную ошибку и лучше бы дочери умереть.
Глава вторая. Наказание
С утра прекрасный день празднования Середины Радости, к вечеру превратился в мрачную последовательность не самых лучших моментов в жизни семейства Тибб. Сначала их отвели в ратушу Черты, где Варха Смола зачитал первичное указание о заключении в темницу до решения совета о будущем для всей несчастной семьи. Управляющий деревни в принципе был крайне рад тому, что Судьба оказалась благосклонна к нему и подарила шанс законно поймать нескольких фейри, ведь… Ведь теперь появилась возможность наладить финансовое состояние Черты на небольшую, но весьма нужную сумму золотых в опустевшей казне. Буквально две недели назад по округу Схротена прошел слух о том, что в столице готовится аукцион, на котором можно представить все, что угодно, лишь бы лот был по стоимости своей не ниже трех золотых. И Варха очень хотел участвовать, подзаработать лишние золотые лично для себя, но раз уж рыбка сама приплыла к нему в руки, то пора бы браться и за дело.
Когда солнце уже собиралось уходить за горизонт, семейство Тибб полным составом усадили в телегу, запряженную двойкой лошадей. Они громко фырчали, стучали копытами о землю, и, если честно, Нора эти звуки успокаивали, так как это было куда лучше, нежели лязг железных цепей на оковах, искусно обитых с внутренней стороны дубленой кожей, дабы фейри не получали лишней боли от ожогов.
– Эй, извозчик! – крикнул один из стражников, забираясь в телегу. Второй мужик в латах также вскочил в повозку, тяжело вздыхая от тяжести брони. – Двигай!
Мужичок в рубахе и утепленной безрукавке послушно дернул поводья, и телега сдвинулась с места, скрипя колесами своими по протоптанной дороге до горного массива через лиственный лес. Это была единственная дорога до тюрьмы Черты. Пользовались ею не часто, так как столь внушительных преступлений не было в деревне уже лет двадцать. Обычно жители отделывались штрафами или тяжелыми работами в шахте.
– Погоди, я помогу, – Микха вздрогнула.
Она старалась не смотреть на двух стражников, которые сидели в повозке и, казалось, не обращали никакого внимания на семейство. Женщина стянула с худых плеч накидку и осторожно обернула ее вокруг цепи, которая соединяла оковы на руках мужчины.