Наказаны любовью
Шрифт:
— Сеньор, надо вызвать врача, я не смогу ваз отвезти, да что с вами?
Мужчина распахнул дверь своей комнаты. Вот они. На тумбочке, куда их положила Кристина. Они помогут ей защититься. Это будет ее козырь.
— Ты должен их сберечь. Слышишь меня, — Рафаэль чуть ли не тряс его. — Дай мне слово, что ты никому не покажешь их, только Кристине. Она должна знать, как и ты. Господи. За что? — он стал оседать на пол, у Карлоса не хватило сил удержать его, но смог поддержать, чтобы не упал на пол, только присел, опершись на кровать.
— Я принесу воды, пожалуйста, вы не можете, —
— Кристина, позови ее, срочно.
Карлос не помнил, как набирал номер, как кричал в трубку, чтобы она срочно ехала домой, как звал Сабрину. Как сообщил Даниэлю. В перерывах кашля, Рафаэль с трудом хватал воздух, левая рука уже не слушалась.
— Карлос, сынок, береги Кристину, ты ей очень нужен, помни об этом. Она не виновата ни в чем перед тобой. Ты слышишь? Пообещай мне, что не обидишь ее, — Рафаэль хотел коснуться его, но не смог, рука безжизненно повисла. Карлос поднял ее, слезы навернулись на его глаза.
— Не умирайте. Прошу вас. Сеньор Рафаэль. Как же так. Пожалуйста.
— Что с ним? — в комнату вбежала Кристина. — Господи, нет, — она опустилась перед ним на колени. — Рафаэль, ты не смеешь меня оставлять, не сейчас. Ты мне очень нужен. Рафаэль. Карлос, там врачи должны приехать, встреть их, проводи, иди скорее.
— Кристина, — Рафаэль тяжело дышал, — снимки, он убил мою Луз, спроси Сабрину, она скажет, но она не знает. Это твоя защита, они у Карлоса, — его сознание стало покидать его.
— Рафаэль, береги силы. Какие снимки, все потом.
— Нет, ты не понимаешь. Они защитят тебя. Я умираю.
— Нет, ты не можешь, — Кристина плакала, — не можешь меня оставить, борись, ты слышишь, борись, — она пыталась достучаться до него.
— Карлос, он, ты должна знать, он, господи да как же это, — Рафаэль закрыл глаза, ему нужны были силы, последние, она должна знать. Он открыл глаза и увидел Луз. — Луз?
Кристина обернулась, в дверях никого не было.
— Кто? Нет, уходи, не забирай его.
— Луз, — улыбка озарила его лицо, взгляд остановился. Он умер со счастливой улыбкой на глазах, так и не успев сказать самого важного.
— Нет, — прошептала Кристина, она стала трясти его, — не умирай, ты не можешь. Нет. Нет, — тело Рафаэля стало сползать на пол, Кристина держала его, трясла, умоляя бога вернуть ей мужа.
Но его глаза были пусты, улыбка застыла на лице. Женщина встала на ноги.
— Н-е-т, — закричала она, повернулась к двери, куда вбежал Карлос, за ним следовали врачи. — Нет, сынок, нет, я… — она протянула к нему руки, сделала шаг и потеряла сознание, упав в руки сына, о котором даже не знала…
Глава 15
Энрике остановил машину и вышел. Уже темнело, да и погода стала портиться, но он не мог не приехать, Роберто попросил его. Тяжело вздохнув, готовясь к очередным уточнениям, переделкам, а иначе зачем тот его сюда позвал, он подошел к двери и позвонил.
Роберто, в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами и босой, открыл дверь, приглашая зайти его в дом. Энрике зашел и обомлел. Посреди комнаты у камина, который так тепло и ярко горел, стояли два огромных дивана, два кресла, мягкий и пушистый ковер лежал
— Ты кого-то ждешь? — Энрике в нерешительности стоял у порога.
— Проходи, не пугайся, — Роберто похлопал друга по плечу. — Вот решил приобрести, а то приезжая сюда, негде даже присесть, а теперь стало тепло, до уюта правда далеко, но уже начало.
— Что ты хочешь этим сказать? — Энрике не знал — чего ожидать от него. — Что с тобой происходит? У тебя все в порядке?
— Я сам себя не узнаю, — спокойно сказал Роберто, — ты будешь? — он налил во второй бокал виски и подал Энрике. — Все меняется, — он задумчиво смотрел на огонь.
Энрике присел на диван, Роберто же опустился на пол, облокотившись на кресло, свободно, просто, беззаботно, так на него не похоже.
— Тебе здесь хорошо? — осторожно спросил Энрике. Он знал, что тот не любит говорить о себе, о своих проблемах, заботах. Они познакомились десять лет назад, их дружба складывалась из доверительных отношений, но только относительно работы. Энрике же всегда делился событиями своей жизни, Роберто же просто отмалчивался, бросая несколько фраз о дочери, но эти слова были пропитаны глубокой привязанностью, которую Роб никогда не показывал на людях, прятал от себя и от всех. О жене и их отношениях молчал. Энрике становился свидетелем череды его новых знакомств с новыми женщинами, кто-то задерживался, кто-то проходил мимо незаметно. Казалось, что Роб кого-то ищет в каждой из них, но все разговоры о любви пресекались. Хотелось ли Энрике узнать, что послужило тому причиной, да, но Роберто всегда уходил от ответа. Энрике знал, что на него можно положиться в трудную минуту. В глубине души он его жалел, что тот так и не научился веселиться. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь вернул ему радость жизни.
Роберто, не поворачиваясь, кивнул.
— Впервые, мне захотелось согреться, — он сделал глоток, — решил, что пора закончить дом.
Энрике чуть не поперхнулся.
— Что ты сказал?
— Хочу закончить дом, я должен это сделать, — Роб был настолько спокоен, словно наконец-то пришел к внутреннему согласию с самим собой, что это даже пугало Энрике, ведь на протяжении стольких лет это связывало их. — Должен закончить и отпустить.
— Рад это слышать, — Энрике с осторожностью подбирал слова, боясь спугнуть друга, чтобы тот опять не замкнулся в себе. — А что отпустить?
— Прошлое, — Роб сделал глоток, смотря в огонь. — Его надо отпустить, перестать себя мучить.
— Что ты хочешь здесь сделать? — Энрике понимал, что его надо медленно разговорить, меняя темы разговора. — Ты будешь здесь жить?
Роберто замер от этого вопроса, а Энрике стал корить себя, что задал его.
— Хочу, чтобы здесь было уютно, тепло, — он повернулся к другу. — Хочу здесь жить. Очень хочу, ты даже не представляешь на сколько велико мое желание, — сказав, Роб отвернулся, но Энрике успел увидел в глубине его глаз огонек надежды.