Наказы особого сыска
Шрифт:
На крыльце кабака появился хозяин. Ничего не сказал, только молча проводил взглядом длинную вереницу: сперва Хилков, за ним двое стрельцов с третьим в люльке, потом Сидор, за ним Матвей с пистолетом в руке - все верхами; за ними по двое двигались люди Трифона Ивановича, а позади тех, пробираясь вдоль заборов, шли люди Рябого, не смея ни напасть - ни бросить своего предводителя.
До крепости им предстояло одолеть версты две, не больше.
Глава 5.
Ворота были еще закрыты, мост через небольшой ров, отделяющий посад от окрестных холмов, убран.
– Светает уж, - Хилков покосился на розовеющую полоску на востоке.
– Пора открывать.
– Ничего, подождем, - Матвей оглянулся.
Преследователи их растянулись на несколько сотен шагов, но не бросили своей погони.
– Боюсь, и в крепости нам покоя не будет, - Хилков сделал знак стрельцам, те сняли своего товарища на землю, принялись осматривать его рану. Голова стрельца кровоточила - рану зажали тряпками - но череп был цел, пуля вскользь саданула по лбу.
– Почему?
– удивился Матвей.
– Так там сидят все те, кому Рябой поперек горла встал! Кстати, а почему его Рябым кличут? Он же не рябой?
– Говорит, в детстве переболел, а кличка с тех пор осталась.
– Вы с ним и по душам потолковать успели?
– хмыкнул боярин. - Слышь, Рябой, как думаешь, что с тобой в крепости будет?
Сидор угрюмо молчал.
– Я тут много чего узнал, - заговорил Матвей.
– Думаю, неправильно было бы его наказывать. А то ведь так половину народа надо будет повесить! Сколько обид друг другу учинили...
– Ну, так то когда было, - возразил Хилков.
– А ежели кто думает, что вольность продолжается - тому надо объяснить, что он ошибся.
– А Трифону этому Ивановичу не надо? Он ведь самосуд пришел учинить!
– Что ты предлагаешь - нам сейчас вчетвером на его войско броситься?
– А, стало быть, у кого сила - тот и прав, так, что ли?
– возмутился Матвей.
– Неправ, но пока не время это доказывать, - спокойно отозвался Хилков. - Ничего, вот попадем в крепость - а там посмотрим, на чьей стороне сила окажется.
– Да не будет воевода с боярами местными ссориться, - горько махнул рукой Матвей.
– Ему тут жить. И им тоже. Пока Сидор на свободе гулял, он им был чем-то вроде гвоздя в сапоге. Ну, типа, на то и щука в омуте, чтобы карась не дремал. В общем, приходилось им не так лютовать. А теперь...
– Ну, хочешь, можем его отпустить, - предложил Хилков.
– Только он ведь дальше двух шагов отсюда не отъедет. Вон, ждут его уже, - он указал на отряд Рощина, подтягивающийся к воротам и собирающийся саженях в ста от них.
– Чего они ждут-то?
– удивился Матвей.
– Или думают, мы им отдадим Сидора?
– А куда вы денетесь?
– раздался голос из-за рогатки. Ворота открываться не торопились, а над ними появился воевода.
– Сдавайте мне своего пленника, я уж дальше сам. В конце
Хилков мрачно посмотрел на Матвея.
– Тут вот какая неприятность, - произнес он, обращаясь к Григорию Андреевичу.
– Воевода имеет право суда только в пору войны. А война уже три года как кончилась, так что суд надлежит отдать земским властям.
– Да хотите - я и земским его передам, приказы-то тоже мной набраны, - усмехнулся тот. - Главное, в Москву я его не отдам. Чтобы он там про меня всякие небылицы сочинял. Я ведь знаю, кто на меня челобитную царю написал!
Люди Трифона Ивановича тоже подъехали ближе.
– Ну, что, добрые люди, пора решать!
– напомнил боярин.
– Сами понимаете, отпустить вас мы бы хотели, да не можем.
– А вот Сидор отпускал даже тех, кто на него показать мог, - печально заметил Хилков.
– Даже Ваньку твоего пожалел, хотя тот его предал.
– Ну, зато Ванька его не пожалеет, - Трифон Иванович подозвал холопа, и тот, спешившись, с готовностью стал рядом.
– Мы уж и дерево для него присмотрели.
– Хватит, господа!
– Хилков вышел вперед.
– Вы сами не понимаете, что творите! Мы - посланные государя, вы понимаете? Если мы не вернемся, сюда пришлют других, и не пять человек их будет, а полсотни, сотня стрельцов - так что вам не поздоровится!
– Нам не поздоровится? А нам-то почему? Вас убили люди Сидорки, а мы перебили их и его заодно, и тем восстановили справедливость, - отозвался Трифон Иванович. - Собственно, сразу надо было так поступить, да что-то я призадумался. Ну, а коли и воевода меня понимает - стало быть, правда на моей стороне! Кончайте с ними, ребята!
– обратился он к своим людям.
Хилков затравленно оглянулся. С одной стороны был ров, с другой подступали люди Рощина.
– Сидор, на тебя одна надежда!
– обратился он к пленнику.
– Зови своих людей!
– Да у меня люди не только там, - улыбнулся тот и вдруг, вложив в рот два пальца, протяжно засвистел.
За воротами послышался какой-то гул, и в то же время стрельба и свист стрел донеслись с другой стороны.
– Бегите, хлопцы!
– крикнул Сидор.
Люди его, шедшие позади людей боярина, обстреляв противника, развернулись и дали деру в ближайший лес. Трифон Иванович погнался за ними, а воевода уже исчез из ворот, которые со скрипом открылись.
– За мной!
– Хилков помчался к спасительным воротам, за ним - стрельцы, Матвей и Сидор.
За воротами открылась причина происшедшего: двое посадских держали воеводу за руки, еще двое рогатинами грозили воротным ратникам, и, наконец, двое последних услужливо открыли своему предводителю вход.
– Ах ты ж, мерзавец!
– воевода рвался вцепиться Сидору в горло, но его держали крепко.
– Ратников отпустите, они люди подневольные, - грустно сказал Сидор. - Решать теперь надо, что делать будем.