Наказы особого сыска
Шрифт:
Боярин был уже немолод, сын его служил где-то под Псковом, в доме заправляла дочь - видимо, из-за нее он и решился вернуться в имение, поскольку в крепости молодой девице было не житье. Правда, к гостям он ей выходить запретил, так что оценить красоту дочери боярина Матвею не привелось.
– В наших краях, - поглядывая на Матвея, повел хозяин свою речь, - промышлял еще в пору Шуйского воевода Самозванца, Андрей Телятьевский. И я тогда увез жену, сына и дочь - дети еще тогда совсем маленькими были, - в Москву, подальше от тревог. Правда, и там потом неспокойно стало, когда тушинцы
– Так, стало быть, он знает, где Сидорку искать?
– обрадовался Матвей, не сдержавшись.
– Если бы! Я ведь тоже об этом думал, хотел разбойнику этому объяснить, кто в доме хозяин. И холопа своего я тряс как мог. Да вот оказалось, что нет у Сидорки никакого места. Есть люди, что с ним связаны, они ему знать дают - как уж они его находят, не знаю, а скорее всего, сам он их находит. И потом по цепочке вся его шайка собирается там, где он укажет. А до того - все люди как люди, ни в каком лесу не сидят, злым умыслом не промышляют.
– Ну хоть кого-то из тех людей этот твой человек знает? Ну, кому Сидорка доверяет?
– А толку-то? Разбойники живо прознали, что человек мой ко мне вернулся, и более ему веры нет. Ну, может, случайно встретит кого - да, боюсь, он тогда до вечера не доживет.
– А что, и убийства у вас случаются?
Боярин вдруг задумался.
– А вы знаете, нет! Вот только Митьку моего тогда положили, а чтобы резали кого - не слышал.
– А можно нам с холопом твоим поговорить, что Сидорку видел?
– спросил Хилков.
– Да чего ж не поговорить? Ванька, поди сюда!
Вошел здоровенный детина, который и впрямь тянул на разбойника - рыжий, конопатый, широкоплечий и высоченный, под притолоку. Одет он был в атласную рубаху, подпоясанную кушаком, сапоги, за кушаком торчал кинжал. В общем, Матвей примерно так себе обычно и представлял лихих людей, о которых говорилось в сказках.
– Ну, здравствуй, мил человек, - Хилков тоже оценил стать вошедшего и несколько собрался.
– Расскажи, как тебя к Сидорке Рябому занесло?
Детина опустил голову.
– Виноват я, бес попутал. Тогда ведь хозяина не было, народ разбежался. А жить как-то надо! Не хозяйское же добро воровать!
– А что, так-таки ничего и не своровал?
– Да Бог
– А как ты его нашел?
– продолжал Хилков.
– Да это он меня нашел, - отвечал тот. - Давно это было. Я уж не помню за какой надобностью в город поехал, а тут ко мне и подошел он.
– И как он выглядит?
Детина с тоской поглядел на допрашивающего его боярина.
– Да как он выглядит? Обыкновенно!
– А почему Рябым кличут?
– Да откуда ж я знаю! Ничего у него рябого нет. Лицом обыкновенный, гладкий, волос русый. Ну, вот разве что бороду бреет, усы оставляет - да после войны у нас такой обычай многие завели!
– Трифон Иванович, - Хилков поднялся, - не одолжишь нам своего человека? Может, поможет он нам Сидорку опознать?
Ванька задрожал всем телом, отступив.
– Уволь, боярин. Я-то может его и узнаю - да ведь и он меня! А уж тогда вряд ли живым отпустит.
– Да ты его только признай. А там уж ему не до тебя будет, - заверил Хилков.
Ванька бухнулся на колени.
– Не заставляй, Христом-Богом прошу!
– Эк как ты его боишься! Что, такой страшный?
– Да ведь никто не знает, где он появится! Может, он уже возле ваших стрельцов на конюшне ошивается, с ними разговоры ведет?
Не сговариваясь, Хилков и Матвей разом бросились проверять своих людей. Те спокойно сидели на конюшне, негромко о чем-то беседуя. Незнакомых рядом с ними не было.
Хилков натужно рассмеялся, но видно было, что он чувствует себя неловко.
Они вернулись в дом.
– Прости, Трифон Иванович, зря переполошились.
– Да этот балбес, - хозяин отвесил подзатыльник холопу, - кого хошь напугает. Он и мне всякие страсти рассказывал, отговаривая.
– И, вижу, отговорил?
– Да ведь дочь у меня тут, - оправдываясь, отвечал хозяин. - Мало ли какое злодейство Сидорка учинит в отместку? Ежели я его не трогаю - может, и он не тронет. Но вы уж, я вас прошу, злодея достаньте!
– Достанем, зря, что ли, из Москвы ехали, - заверил Хилков, прощаясь.
Они тронулись в обратный путь.
– А не зря этот Ванька к боярину вернулся, - Хилков указал - уже когда подъезжали они к кабаку - на рыжего верзилу, мелькнувшего возле кабака - и пропавшего.
– Похоже, Сидорка-то его никуда не отпустил. И не совесть его вовсе замучила.
– Ты думаешь, он за хозяином следит и Сидору доносит?
– А ты думаешь, он просто так сейчас за нами побежал? И ведь раньше нашего успел - видать, тропы тайные знает. Эх, мягкий человек Трифон Иванович, ему бы своего холопа с пристрастием допросить!
– Так, может, правда ничего не знает? Ну, встречаются они в этом кабаке с Сидоркой или его людьми - это только самим тут сидеть да следить за всеми.
– Может, ты и прав, - махнул рукой Хилков.
– Но это хорошо, что Ванька объявился. Значит, и мы на верном пути.
Он оглядел своих стрельцов.
– Мы расположимся в соседнем доме, чтобы шум не поднимать. Будем ждать твоего знака. Коли к тебе кто какое любопытство начнет проявлять, просто выйдешь на порог да поглядишь в нашу сторону. А потом зайдешь внутрь.