Наложница особых кровей
Шрифт:
— Это самое малое, что я могу сделать. Дело ведь во мне, верно?
О, Звезды… Как женщина я была готова умереть от смущения, но как врач взяла себя в руки и сказала:
— Да, Ваше Высочество. Химический фактор, обонятельный сигнал.
— Позволите помочь?
— Как именно? — спросила я.
Вместо ответа Регнан взял меня за руку; его кожа была теплой – теплее, чем обычно фиксируется у лирианца. Тепло потекло от его руки к моей, проникло в тело, и почти сразу спазмы прекратились, как унялись и мои волнения.
— Странно, — проговорила я, — обычно чтобы проделать такую штуку, нужен контакт
— Это по вашим методикам; мы, аэлцы, действуем иначе. Теперь вам легче, Даша?
— Да…
— Тогда спите.
Что еще мне оставалось? Я действительно закрыла глаза и постаралась заснуть.
Глава 11
Продолжался Отбор, и весь Аэл обсуждал его, как у нас в Союзе обсуждают рейтинговые реалити-шоу. Хотя Отбор считается закрытым, и наблюдать через камеры за происходящим на острове Красоты могут только женихи, народ все равно в курсе дел. Обычный Отбор – это сплошное веселье: девушки живут на острове на полном обеспечении, слушают наставления Знающих, общаются друг с дружкой и навещающими их женихами, танцуют да поют, обмениваются контактами, обретают не только пару, но и друзей. Если девушка и парень решают пожениться, то уплывают вместе с острова и с того момента считаются мужем и женой – остается только обстряпать все официально.
Но нынешний Отбор – это бредовое действо, срежиссированное царицей Лавэной. Знающие учат юниц правильному поведению, жестко экзаменуют, всячески ущемляют и выводят из себя – нервы сдали уже у нескольких юниц, и всех немедленно отправили домой без надежды на замужество. Одной из первых, кстати, из Отбора исключили мою кузину Агни. Женихам запретили посещать юниц на острове – можно только наблюдать. Никаких танцев, никакого веселья – чисто армейский режим. Девчонки отощали да подурнели, но царица Лавэна довольна: так, дескать, сразу видно, кто покрепче и хорошо выглядит без макияжа.
Девушкам, метящим в царевны, хуже всего: с них спрашивают в десять раз строже, чем с остальных. Гелли Рубби, еще одна моя двоюродная сестрица, долго продержалась, но когда один молодчик из Рубинового полка прислал ей брачные дары, оставила борьбу за возможность стать царевной и приняла его предложение, так что в этом году семейству Рубби гулять на свадьбе старшей дочери и успокаивать младшую, оставшуюся ни с чем. Повезло и некоторым другим юницам, которым быстро прислали брачные дары. Мэрит, кстати, дары Риэла Дилайса не приняла и осталась в числе потенциальных царевен; да и Тира с Рией ждут своего часа…
В общем, Отбор идет, ситуация накаляется…
Я же все это время усердно играю роль наложницы и выполняю свою часть договора: шатаюсь по гарему Малого дворца да слушаю эмоции живущих в нем дам. Дамам я не нравлюсь, они завидуют мне, но при виде меня слаженно надевают улыбочки на свои подкрашенные лица и щебечут приветливо и дружелюбно – если будут непочтительны со мной, Знающая им мигом уши надерет, да и попробуй нагруби наложнице самого Регнана…
Думаю, во дворце я прослыла капризной и избалованной: и выделенные покои меня не устроили, и гардероб, и еду мне подавай другую, не как другим, и к служанкам отношусь не так, как принято. Но на самом деле меня не устраивает только одно… точнее, один – царевич
В общем-то, мне грех жаловаться: он ведет себя со мной безукоризненно вежливо, дарит всякое красивое да дорогое, устраивает интересные экскурсии по острову, желает угодить и охотно отвечает на все мои вопросы, а ночью мы просто спим вместе – каждый на своей стороне кровати. Не жизнь, а малина! Только вот тяжело так, словно я в рабстве… Порой царевич берет меня на встречи, наказывает слушать, что чувствуют другие, но меня не оставляет ощущение, что это просто фикция, отвод глаз, чтобы я не чувствовала себя бесполезной… а еще чтобы коснуться меня – волосы поправить, поцеловать, приобнять, как аэлцы обнимают своих наложниц…
Царевич интересуется моим детством, работой, способностями; однажды мы слетали на Фолкор в больницу, где мне позволили посмотреть больных и прокомментировать тактику лечения. На обратном пути Регнан вверг моих родственничков Рубби в ужас, решив внезапно к ним нагрянуть; Рубби приняли нас с царевичем в саду, а когда мы улетели, наверное, умерли от потрясения.
Я сохраняла внешнее спокойствие, а сама чувствовала себя запертой в золотой клетке, и когда Регнан этак по-особенному смотрел на меня своими синими глазами, мне хотелось встать и уйти; хотелось запереться и сказать, что я не хочу его видеть, что я устала и хочу домой.
Тут еще и тетя с Ксюшей добрались до Центаврианской Федерации… В день, когда была назначена операция, я не находила себе места. Регнан зашел ко мне уверенно, по-хозяйски, и, подойдя, сказал:
— Не переживайте, Даша, все пройдет хорошо.
Я ничего не ответила.
— Центавриане скрупулезны; они не совершат ошибки.
— Ошибки совершают все, а когда дело касается энергий – гарантий нет, — ответила я.
— Все пройдет хорошо, — повторил царевич и опустил руки мне на плечи.
Это было легкое касание, выражение поддержки, и я не заметила опасности, шепнула:
— Не представляете, как мне сейчас страшно… если Ксюша не проснется…
— Проснется, — уверенно сказал Регнан, плавно прижав меня к себе и начав поглаживать по спине.
— У нее сложная деформация; я изучила статистику – в двадцати процентах случаев лечение не дает результатов и усугубляет ситуацию…
— Выбранные вами врачи – профессионалы. Они сделают все возможное.
Да, сделают. Это лучшая больница с лучшей командой врачей, которая специализируется на таких случаях. Я прикрыла глаза и начала дышать ровнее, глубже… и осознала вдруг, как близко Регнан, как его руки касаются моей спины, а губы скользят по моим волосам…
Как? Как это произошло? Я отстранилась, и царевич неохотно отпустил меня.
— Мне надо прогуляться, — хрипло сказала я.
— Идемте.
— Одной, — быстро добавила я. — Надо успокоиться и голову освежить.
— Конечно, — кивнул мужчина, не сводя с меня глаз. — Вы очень любите Ксюшу… и тетю, и вообще свою семью. Так необычно…
— Нормально, — возразила я. — Любить свою семью – это нормально.
— Нормально… — грустно усмехнулся царевич, и в его глазах появилось что-то зловещее. — Вы намного богаче, чем я… вам столько всего дано от рождения…. — Он вдруг притянул меня к себе снова, и его пальцы сжали мои плечи сильнее, чем прежде. — Даша…