Наложница особых кровей
Шрифт:
— Доброе утро, Ваше Высочество, — поприветствовала я мальчика и поклонилась.
Он посмотрел на меня безразлично и поплелся дальше; почувствовав, что ему хочется побыть одному, я развернулась в другую сторону.
Ох и хорошо же здесь! До Фолкора всего два часа лета, пляж обычный, без шелковых цветных песков и экзотики, но и в таком виде красивенный, и вода привычная для меня – прозрачная, теплая, «правильной» солености и плотности. Сами хозяева островов, кстати, тоже выглядят попроще, чем другие шишки, и кажутся мне намного приятнее Рубби, и климат
Я вдохнула полной грудью и почувствовала себя свободной, расслабленной, почти счастливой… как славно было бы прилететь сюда, на Аэл, просто чтобы накупаться да напитаться теплом, пообщаться с людьми, накушаться здешних фруктов да и-рьёна напиться…
— Не отходите далеко, госпожа, — услышала я предостерегающий голос мужчины из охраны.
— Так некуда отходить, — улыбнулась я беспечно, — остров ведь совсем маленький.
— Не такой уж и маленький, — ответил мужчина, нервничая, — а течение может принести стаю кусачей – эти рыбы очень прыгучи и способны утащить под воду.
— Хорошо, — покладисто проговорила я, решив не напрягать охрану, — я вернусь ближе к дому.
— Благодарю за понимание, госпожа, — сказал телохранитель, дождался, когда я подойду ближе, а потом поднял руку, что-то сверкнуло, и я отключилась.
Тошнота, ремни впиваются в тело. Сознание то плывет, то проясняется; слышатся чьи-то голоса: один грубый, искусственный, словно с помехами – должно быть, каким-то прибором изменен, а другой тонкий и знакомый.
— Понимаешь, Эвен?
— Да.
— Мы друзья твоей мамы и твои друзья тоже. Теперь все будет хорошо.
— Не будет, — возразил маленький царевич. — Мама умерла.
— И Арисы ответят за это!
Ремни не дали мне приподняться; я смогла лишь повернуть голову и у противоположной стены увидела мужчину с маской на лице, одетого в черный костюм, и царевича Эвена.
Мужчина в маске посмотрел на меня и сообщил кому-то:
— Девчонка проснулась.
Ко мне подошел еще один тип в черном и с маской на лице, склонился… Не будь мне так дурно, я бы испугалась; надо же, бывают моменты, когда тошнота идет как плюс! Я сконцентрировалась на том, чтобы не «порадовать» окружающих рвотой и начала медленно и глубоко дышать.
— Не обижайте ее, — попросил Эвен, ожидаемо испытывающий страх. — Ее тоже украли. Как и мою маму. Она ни в чем не виновата.
— Мы знаем. Не беспокойся, ее мы освободим тоже.
Освободим? Тоже?
Мужик, что смотрел на меня, сказал шипяще-искаженно:
— Не дергайся и не кричи; тебя никто не тронет.
Я кивнула. Что-то щелкнуло, ремни опали с моего тела, и я тут же перекатилась на бок; тогда же и выяснила, что этот самый бок поврежден: нервные окончания исправно доложили о «неполадке», и я застонала, еще и желчь к горлу подкатила…
Повеяло сочувствием, и тип в черном объяснил:
— Пришлось использовать оружие; ты скоро поправишься.
— Не так уж скоро, — сипло возразила я. — Не те гены.
— Пить хочешь?
— Да. Можно и-рьёна? Мне
— Это тебе не дворец, красотуля! — хохотнул субъект у стены.
Другой же субъект отошел; что-то в его движениях и фигуре показалось мне знакомым. Я поднялась, сглотнула, обвела туманным взглядом помещение и решила, что мы находимся в каком-то транспортном средстве: слышу, как шумят двигатели, чувствую движение, воздух прохладный и сухой – губы пересохли. Я облизнула губы и посмотрела на Эвена.
— Ваше Высочество, как вы?
— Хорошо. Это друзья, — ответил он.
«Раз друзья, почему ты их боишься?»
Тем временем субъект номер два вернулся с бутылкой воды; я нарочно коснулась пальцами его руки, когда забирала бутылку, включила свое особое зрение диагноста… и узнала эти линии, узнала это тело.
Бутылка выпала из моих рук, больно саданула по ноге.
Айдж!
Глава 13
Айдж поднял бутылку и снова подал мне. Несколько секунд я размышляла, что умнее: сообщить, что я его узнала, или умолчать об этом; выбрав второе, я открыла бутылку и выпила воды. Подумав, я сделала еще несколько глотков, затем снова облизнула губы, поставила бутылку на сиденье, где меня недавно ремнями зафиксировали, и осторожно прощупала поврежденный бок.
— Мазер? — уточнила я; характер ожога специфичен, но все же это Аэл Дрид, и кто знает, какое у них может быть оружие...
— Это вынужденная мера, — сказал Айдж; ему стыдно.
Стыд – это хорошо. Подонки не стыдятся.
— Кто вы, зачем я вам и куда мы направляемся?
Тип у стены хохотнул:
— Какая деловая! Помалкивай лучше.
— Мы освободим тебя, — ответил Айдж. — Ты вернешься в Союз.
О как!
— С чего вы взяли, что меня надо освобождать?
— Твое участие в Отборе было запланированным, но планы поменялись, и теперь ты вернешься домой. Забудь обо всем, что было, живи, как жила раньше. И помалкивай об Аэле, естественно.
Так и знала! А то наследство, традиции, Отбор… Регнан, скорее всего, взял меня в фиктивные наложницы как раз потому, что меня задумали использовать в игре, условия которой мне пока неизвестны.
— Хорошо, — согласилась я, — я подозревала, что с моим участием в Отборе нечисто.
— Не нравится она мне – очень уж спокойная, — встрял тип у стены.
— Она чиста; я сам проверял ее, — сказал Айдж.
— Регнан мог прошить ее под себя.
— Я тоже психокинетик, — сообщила я.
На этот раз засмеялись оба мужчины, и Айдж пояснил:
— На Аэле мало психокинетиков, способных противостоять Регнану. Он мог перепрошить тебя раз десять, и ты бы ничего не заподозрила.
— Перепрошить – значит, сделать внушение?
— Не только. Предупреждаю: если сделаешь хоть одно резкое движение или попробуешь на нас повлиять, тебе не поздоровится, — предупредил тип у стены, и я серьезно восприняла его угрозу – я ему не нравлюсь и кажусь подозрительной.
— Она просто врач, — сказал коллеге Айдж.