Наложница особых кровей

Грин Агата

— Рубашку лучше снять, а то измажешься, — посоветовала я Регнану, когда он взял в руки инхи, зеленые фрукты.

— Если хочешь на меня посмотреть без рубашки, так и скажи, — ответил он.

— Хочу, — вздернула я подбородок. — А то, знаешь ли, у меня еще с Острова красоты потребность уравнять положение. Женихи поглядели на невест без одежды, а невестам, между прочим, это тоже надо, чтобы оценить данные.

Дальше произошло что-то, совершенно не соответствующее моей жизни. Если уж на то пошло, то Аэл и так, весь, не вписывается в мою жизнь с его законами,

океаном, царской роскошью и интригами, но когда Регнан поднялся и, глядя на меня, начал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке, у меня в горле пересохло. Закончив с пуговицами, царевич скинул рубашку, и она упала прямо на землю позади его. Тени, отбрасываемые деревьями, заплясали на белой коже. Не сводя с меня взгляда, Регнан расстегнул и пуговицы брюк…

— Хватит, — осипло сказала я и на всякий случай еще и жестом «нет» изобразила. — Мне достаточно поглазеть на твой идеальный торс.

«Идеальный? Черт, Даша, ты что?»

— Нет, — покачал головой царевич, — ты права: справедливость надо восстановить. Я видел тебя обнаженной, а ты меня – нет.

— Но мы в саду!

— А ты разделась на пляже. Я не стеснительный.

— Зато я стеснительная!

Брюки упали; я замерла и онемела, когда его Высочество Регнан Арис остался в одних трусах. Зрелище, несомненное, впечатляющее, а ведь далеко не всякий мужчина в одних трусах выглядит так хорошо, но… мои мысли сбились, когда Регнан снял трусы. В тот же момент я взвилась к нему и, подняв рубашку, прикрыла его пах от посторонних взглядов.

— Не думаю, что ты успела меня оценить, — протянул он; в синих глазах появились искорки веселья.

— Еще как оценила! — выдохнула я. — Я ведь пошутила, Регнан! Зачем ты разделся?

— Ты захотела.

— А если я захочу, чтобы ты со скалы в океан бросился?

— Брошусь в океан. Я куда угодно брошусь, если захочешь.

— Хочешь убиться на моих глазах, извращенец?

— Я практически бессмертный.

— Практически не считается! Все люди смертны, даже самые прокачанные лирианцы! Когда придет время, и ты умрешь!

— Но не в ближайшие лет шестьсот.

Я продолжала держать рубашку у его стратегического в плане размножения места.

— Ты чокнутый, Регнан. Понимать надо, когда люди шутят, а когда говорят всерьез!

— Кто ж вас, союзных товарищей, разберет?

— Царевич должен разбираться. Вы все здесь больные на голову! Я знаю, что есть планеты странные, и на некоторых я даже была в юности, но ваш Аэл берет первое место!

— Даша…

— Что?

— Тебе понравилось то, что ты увидела?

— Да, — вырвалось прежде, чем я успела себя обуздать.

— Хорошо, — произнес он, прижал меня к себе, склонился и шепнул в самые мои губы: — Мне тоже понравилось то, что я увидел на Острове красоты.

— Хорошо… — повторила я его ответ.

— Я могу тебя поцеловать? Не как Дэрию.

— Да…

Регнан целовал меня и раньше, так что разницу я почувствовала – раньше, несмотря на мягкость-деликатность-умелость все равно было видно, что это демонстрация отношений «царевич-наложница».

А в этот раз… в этот раз меня просто целовал мужчина, и делал это так, что я и безо всякой эмпатии поняла, что он испытывает... но рубашку из рук так и не выпустила!

Завтрак, в общем, не задался… а может, задался – это как посмотреть. Мы вернулись в покои царевича, не забыв захватить поднос, оделись. Регнан-искуситель, хитрюга-Регнан пропал – вместо него вновь появился бесстрастный экзекутор Арисов в белой форме. Да и Даша исчезла – я оделась как Дэрия и приготовилась быть Дэрией.

— Я пойду с тобой, — сказала я.

— Нет, — сразу отказал Регнан.

— Я не изнеженный цветочек, не надо меня беречь. К тому же дело касается моей семьи.

— Рубби – не твоя семья. Твоя семья далеко.

— И все же Рубби мне родные по крови. Я лицензированный диагност и прокачанный эмпат; я не помешаю и даже смогу помочь. Мне не обязательно быть на виду, достаточно оказаться рядом. Разве не для этого все затевалось?

— Ты не обязана лезть в это, Даша.

— Я уже влезла, это напрямую меня касается. Ну же, Регнан, — я подошла к царевичу и взяла за руку. — Или ты все-таки видишь меня своей наложницей? Или все это просто игра в доброго царевича, чтобы уложить глупышку-землянку в постель?

— Я не играю в доброго, но уложить тебя в постель действительно хочу. На допрос ты не пойдешь.

— Почему? Стараешься оградить меня от грязи или боишься меня, союзного эмпата, чьи мысли уже не можешь прочитать?

— Даша, — раздраженно проговорил он, — сейчас не время плавить мне мозг.

— Вот именно: раз у тебя такой легкоплавкий мозг, ты непременно должен взять меня с собой. Если тебя раздражаю невинная я, то страшно подумать, что с тобой сделают коварные Рубби и прочие сторонники красных. Не-е-ет, без меня ты не справишься.

На самом деле это вопрос доверия. Эмпат может ох, как сильно повлиять на ход допроса, и Регнан это понимает. Раздеться передо мной в саду – это так, шуточка, плевое дело, а вот пустить на свою профессиональную территорию…

Царевич посмотрел на меня так, что, не чувствуй я его, похолодела бы от страха. Да, он опасается, да, ему не хочется брать меня с собой, и да – даже сейчас я ощущаю, насколько нравлюсь ему.

— Ладно, — вымолвил он задумчиво, — идем. Но ты будешь слушать, и ничего больше.

— Никакого вмешательства, — пообещала я.

Глава 17

Меня провели в помещение, откуда можно незамеченной наблюдать за происходящим в комнате для допросов; со мной Регнан оставил парня в белой форме – из Рубинового полка, я думаю. Сам же Регнан вместе с еще одним военным, секретарем и охраной зашли к Брилу Рубби. Дядя выглядел плохо – кожа серая, глаза уставшие, волосы зализаны и убраны в тоненький хвостик. Я не была уверена, смогу ли просканировать дядю по-свойски из другой комнаты, но информация пошла, и детальная – никаких изменений в здоровье, несмотря на стресс.