Нам (не) по пути
Шрифт:
У меня есть вопрос, который не даёт мне покоя. Уверен на сто процентов, если задам его сейчас, то Дюйм проигнорит. Не желая получить в очередной раз отрицательный результат, делаю ход конём.
— Варюш, попка не болит или болит, но не сильно?
— Кир, дебильнее вопроса не возникло в твоей голове?
— В смысле дебильнее, Варь?! У тебя сегодня случился первый анальный секс. Соответственно я, как лицо причастное к этому, переживаю все ли нормально, не болит ли, нет ли дискомфорта в области маленькой розочки. Вопросы практически, как на приёме у врача…
— Ага,
— А ты, однако, сучка-злючка, Варька! Ага, вот оно твое подлинное лицо! Ты, как девочка, сейчас ссышь и стыдишься отвечать на вопросы, потому и абьюзишь меня. Ну так же, ну сознайся честно, Варь?
— Вот ещё, мистер-нахал, мне не стыдно об этом говорить. Честно могу признаться, что дискомфорт некоторый физический и эстетический все же у меня есть. Про понравился или нет данный вид секса, могу сказать так, острые эмоции я испытала. Про повторение полученного опыта в дальнейшем, не знаю, не уверена. Вероятно, все будет зависеть от партнёра. Надеюсь, что я полностью удовлетворила твоё любопытство.
На последней фразе Колибри начинает закрывать глазки и дышать ровнее. Чувствую, все же укатали девчули крутые сексуальные горки. Пора задавать вопрос, ради которого и затевался этот "попочный" допрос.
— Варь, тебе деньги нужны для себя самой или для кого-то из близких? — интересуюсь тем, что грызет мою душу и царапает любопытство длительное время.
Повисает пауза. По дыханию и движению глазных яблок под верхним веком вижу, девчуля думает: может все же стоит ей прикинуться спящим хомячком, чтобы пропустить мимо ушей то, о чем она не хочет говорить.
Я так же затихаю в ожидании ее ответа. Меня, конечно, все же берут великие сомнения, что пигалица соизволит прояснить ситуацию.
— Для отца, — слышу два слова на выдохе и дальше категоричное. — Все, Кирилл, твое время истекло. Больше никаких вопросов. Спать. Спокойной ночи.
Выдав тираду, колибри съезжает с моей груди, поворачивается ко мне спиной и натягивает на голову одеяло, играя в игру "Я в домике".
Ее демарш вызывает у меня действия совершенно противоположные её желанию. Я залезаю под одеяло, правую руку просовываю под подушку. Сразу обеими руками беру её тонкое тельце в плен. Обе ладони кладу на упругие полушария грудей. Носом утыкаюсь в макушку девчонки. Самое забавное, что позу ложки, укладываясь внутри меня, Варя принимает сама.
Слышу, как после всех манипуляций её дыхание выравнивается, и она засыпает. Я ещё некоторое время лежу рядом с ней без сна.
Меня одолевают мысли: дожимать дальше Дюйма своими вопросами, или все оставить, как есть, коли она не хочет принимать от меня никакую помощь. Если память мне не изменяет, то Ворон ее спрашивал на предмет тех, кто ей может помочь. Она ему тоже ответила, что, дескать, никому не хочет быть должной.
Вроде только успеваю провалиться в сон, как ощущаю шебуршания пигалицы под боком. Варвара выползает из-под одеяла. Шлепая по полу босыми ногами, уходит из спальни на первый этаж.
Я уже
— Кирилл, вставай. Надо собираться и выезжать. Я не могу опаздывать.
Встаю, быстро провожу водные и гигиенические процедуры, одеваюсь, пью чай с бутерами. Варвара все время что-то носит в багажник. Завершив завтрак, иду помогать пигалице.
Беру коробку, с боку которой вижу надпись от руки "Зубатка". Это меня удивляет, отгибаю край, упаковки пачек зелёных дензнаков.
— Варь, прости, но у меня снова вопрос, — дёргая за руку, останавливаю Дюйма. — Ты видишь, что на коробке написано, а пачки долларов внутри? Варвара, кто такой этот таинственный "Зубатка", и откуда у тебя столько бабла американского?
— Кирилл Петрович, если Вы — мент, то предъявите удостоверение. Есть вопросы, вызови меня на допрос. Все, больше не парь мне мозг. У меня нет настроения играть с тобой в ролевые игры. И если ты помнишь, я не планировала тащить тебя с собой после Карелии, а предоставила тебе возможность на твоем кукурузнике вернуться самостоятельно в Питер, — раздраженно и зло отвечает мне Варвара. — Будешь продолжать меня злить, то поедешь на попутках.
Меня ее упрямство приводит в бешенство. Роняю коробку на пол, хватаю пигалицу, прижимаю ее к стене.
— Ты заебала меня своей поперечностью, Варвара. Твое упрямство может вывести из себя самого терпеливого человека. Я уже ни раз прошу тебя рассказать мне о своей проблеме. Если прошу, то может, я уверен в том, что могу тебе помочь, — ору на Дюйма и трясу её за плечи. — Варя, ну ты же вроде не ебанутая. На моем месте мог оказаться любой другой еблан. Он бы тебя уже не только девственности лишил, но и грохнул ради таких денег.
— Да, я это отлично понимаю, — слышу в ответ тихий мягкий женский голос. — Кирилл, моргни, если ты чувствуешь укол в области бедра. Молодец! Советую не совершать резких движений. Если, Кир, ты сейчас меня не отпустишь, то я "чик" и разрежу твою бедренную артерию. Напоминаю тебе "недоуч" от медицины, в случае ранения бедренной артерии бездействие в течение 2–3 минут неминуемо приведет к смерти от невосполнимой потери крови. Убери от меня свои ручищи. Ну, вот, умница.
После этой стычки дальше мы собираемся молча. Совершенно ровным безэмоциональным тоном Варвара просит меня в подвале перекрыть воду и выключить бойлер. Вернувшись в гостевую, помогаю ей закрыть все окна и собрать диван.
Около машины пигалица велит мне занять место пассажира. Сама садится за руль. Я на неё внимательно смотрю.
— Не надо сверлить меня глазами, Кир. Это не от недоверия, а потому что сейчас поедем дорогой, которую ты не знаешь. По ней мы быстрее доберемся до трассы, там поменяемся, — примирительно произносит малыха, и мерин срывается с места.
После крутого спуска с противоположной стороны холма от места нашего въезда на него снова на всех парах мчимся по полному бездорожью. Сегодняшняя гонка напоминает мне офф-роуд первого дня в Карелии. Отличия два: я не связан и сижу на переднем сидении.