Нам нельзя
Шрифт:
Он шёл ко мне, наспех здороваясь со всеми. На минуту исчез в толпе радостных носорогов. Еле от них убежал.
Ник…
— Кать, ты чего побледнела?
У меня сердце замерло и с трудом пыталось начать колотиться вновь. Взяло разгон и стало биться в груди. Мне стало плохо. Укрыло жаркой волной. Губы задрожали. Жгло глаза.
Чувства были непонятными. Там и радость и прошедшая любовь и горе пережитого расставания, трагедия с семьёй и главное угроза со стороны Линёва.
От Трэша, как от морской волны веяло прохладой. Я опустила ресницы и вдохнула
Боялась на него смотреть. В глаза его красивые, бездонные. Потому что утону!
Чтобы с ума не сойти от навалившихся эмоций, я сделала шаг назад от него.
Нас покинули, все отошли в сторону, дав нам поговорить.
— Киса, я приехал. Знаю, злишься. Подло у всех спрашивал, как ты. Ни с кем не встречалась, родителей и дом потеряла. С сёстрами осталась.
Последние полгода упали на меня сумасшедшими воспоминаниями. Боль была невыносимая, и я хотела закричать во всё горло.
— Катенька, любимая, посмотри на меня.
Я не смогла.
Зачем он приехал? Почему эти гады вокруг, меня так подставили. И его, кстати, тоже. Я так вляпалась буквально перед этим выпускным, что теперь лучше мне свалить подальше. Не думаю, что господин Линёв откажется от своих планов. И мальчишка ему точно не помеха.
Я хотела уйти. Трэш поймал и не просто за руку, а привлёк в свои объятия, прижав голову к своему плечу. Вырос, сильнее стал.
Капля надежды, что я могу расслабиться, что я под защитой. Её нужно было уничтожить, чтобы не расслабляться.
— Отпусти, — рыкнула я, пытаясь вырваться. — Я тебя не ждала.
— Ждала, — шипел Трэш. — Ты просто притаилась на время. Никому не досталась, потому что моя.
— Пошёл ты, — я заехала каблуком ему по обуви, и он, пританцовывая, начал тащить меня за собой из столовой.
— Котёнок одичал без ласки, — рассмеялся Трэш. — Котёнка надо погладить и полюбить.
— Убирайся! — я стала биться в его руках.
Вырвалась. Истерично начала лупить его пионами по лицу. А этот наглый тип только смеялся и увиливал от ударов. Резко присел. Он подставил плечо мне в талию и повалил меня на него. Поднялся на ноги и понёс меня из столовки у всех на глазах. На ходу только мои трусики подолом платья прикрывал, чтобы я не сверкала на фотообъективы.
— Савинов! Что за поведение? — возмутилась Жопа-Голова.
— Это любовь! — дерзко ответил Трэш своей нелюбимой директрисе.
— Отпусти! — кричала я, дубася кулаками по его спине. И руки мои путались в собственных волосах. — Я не пойду с тобой!
Он вынес меня из столовой, завернул в тихий коридор и с лёгкостью сгрузил на подоконник высокого окна. Трэш встал передо мной, зажав своими ногами мои колени. Медленно, немного угрожающе накренился вперёд над моим лицом, положив руки по обе стороны от меня.
— Что случилось? Понятно, отвыкла. Но истерика почему? Я готов, что у тебя двое детей.
Папа! Ну, почему он такой? Почему его даже это не отпугнуло?! Он не понимает… Я не могу его
— Трэш, ты ничего не знаешь, — я отвернула от него лицо. Его тяжёлое дыхание прожигало кожу на щеке. — Мне надо уехать. Немедленно.
— Не знаю, — голос стал ещё ниже, ещё жёстче чем был. — Расскажи.
— Нет.
— Я не отступлю. Ты моя. Помнишь? — он рычал, как дикий зверь. Пугая меня ещё больше. — За тобой приехал. Я на тебе помешенный, Киса. Думал, хоть каплю остыну в разлуке, только хуже стало. Теперь для меня нет препятствий, не доводи до предела. Слишком долго тебя ждал, сорвусь. Силой утащу. Говори, что случилось!
— Отойди, — я стала его отталкивать. — Мне дышать нечем.
Он отпрянул, но ноги мои не отпустил.
Ждал.
Я молчала. На него не смотрела.
— Катя, давай начнём с того, что я уже знаю. Егор умер, мама сожгла дом и попала в больницу, — начал Трэш, взял меня за руки.
Его пальцы гладили мои ладони, и немыслимая дрожь разносилась по всему телу. Я действительно отвыкла. Так сильно, что прикосновения его меня пугали и даже мучили.
Я хотела вырваться, не дал.
— Ты уехала в город. Бывшая жена Егора подала в розыск на машину. Так что ваш седан скоро найдут.
— О, блин, — вымученно заныла я.
— Что в городе произошло? — он нарочно лез ко мне лицом, пытаясь заглянуть в глаза. Я увиливала.
— Квартиру сняла.
— Понятно. Катя, я чувствую, ты боишься.
Откуда ты чувствуешь? Трэш, ты меня пугаешь. Одержимый невротик! Маньяк влюблённый.
Я попала. Посмотрела в его глаза и зависла.
Маленькое убежище. Оно надёжное и в нём можно укрыться от всех невзгод. От тяжести этого мира. Тихое, уютное местечко, где я успокоюсь и буду мирно существовать со своим нахалюгой.
— Киска, любимая, — заныл Трэш, целуя мои щёки, слизывал мягким языком мои слёзы. — Господи! Как я люблю тебя, девчонка! Выкладывай, что случилось.
— Я попросила помощи, — я стала всхлипывать, пальцами хватаясь за его рубаху. — У очень опасного человека. Он был младшим помощником у моего отца. Это он Туграина Змея подставил и предал. Оттяпал часть папкиного бизнеса. А потом возле нас с мамой пасся всю жизнь. — Я стала захлёбываться слезами. — Я дура-а-а, я не знаю, как так получилось. Один день, я была на грани отчаяния. А потом он меня увидел и сказал, что буду с ним, и не поступлю, и работы не найду, и сестёр он у меня забирё-ё-ёт, если вздумаю сопротивля-я-яться.
— Успокойся, — Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.
Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.
— Ник, он не отстанет, — я старалась продышаться. — Что мне делать?
Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.
— Всё? Готова слушать? — серьёзно спросил он. — Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.