Нам нельзя
Шрифт:
Я чувствую, что она улыбается.
— Давай досмотрим фильм? — спрашивает, всё ещё не глядя мне в глаза.
— Правильное решение. Давай.
— Глеб...
— Что, Ника?
— Мне очень понравилось.
Спустя короткое время я слышу размеренное дыхание Ники. Она засыпает у меня на плече. Щёлкнув пультом, я поднимаюсь с места и осторожно беру её на руки. Она лёгкая, почти невесомая, и я несу её в ту комнату, где она провела ночь, когда побывала у меня дома впервые.
После этого, чтобы снять напряжение, направляюсь в душ. Помогает мало. Вернее, совсем не помогает. Член словно каменный,
Зато вырубает меня моментально, едва голова касается подушки. Я начинаю проваливаться в сон, когда чувствую, что кто-то копошится рядом. Открыв глаза, вижу, что сонная Ника пришла ко мне в постель. Она перетягивает на себя часть одеяла, придвигается вплотную и нежно меня обнимает.
— М-м-м… как от тебя пахнет.
— Ты доиграешься, Ник, — произношу я, легонько шлёпнув её по ягодице и обнимая в ответ.
Глава 12
Ника
Сон прерывается резко и неожиданно. Я открываю глаза, смотрю в потолок и улыбаюсь. Уже не помню, что именно мне приснилось, но точно что-то хорошее и приятное.
Настенные часы показывают девять утра — Воронцов, должно быть, давно проснулся, потому что его половина кровати пустует. Это я люблю подольше поспать, в выходные и вовсе до обеда бездельничаю.
Довольно потянувшись, я перекатываюсь на его половину кровати, обнимаю смятую подушку и вдыхаю. Пахнет им! Пахнет так, что вновь кружится голова, быстро накатывает возбуждение, а соски становятся до невозможности чувствительными.
Провести ночь в объятиях такого мужчины, как Глеб, ещё недавно казалось мне чем-то далёким и запретным, но всё это было — мне не приснилось. Воронцов, огромный и сильный, согревал меня всю ночь своим разгоряченным телом, даже одеяло не понадобилось.
Я поднимаюсь с постели и по дороге на кухню забегаю в ванную комнату. Видок у меня, конечно, не очень, но косметики под рукой нет, поэтому приходится просто умыться, прополоскать рот и пригладить взъерошенные волосы.
В зеркальном отражении на меня смотрит совсем другая девушка. У неё лихорадочно блестят глаза, на щеках алеет румянец, а улыбка не сползает с лица, потому что память упрямо воспроизводит фрагменты вчерашнего вечера: его губы на моём теле, умелые пальцы, ласкающие нежную кожу, и чувства, которые были на грани.
Я никогда не проявляла инициативу в отношениях с мужчинами. Возможно, Янка была права, и именно поэтому я до сих пор ходила девственницей. Я не была страшной или некрасивой, но на моей памяти Ромка — единственный, кто стал за мной серьёзно ухаживать, остальные боялись или не знали, как подступиться.
С Глебом всё происходит иначе. Мне остро требуется его присутствие и близость, словно от этого зависит вся моя жизнь. Сейчас даже кажется, что если он исчезнет, то мир утратит краски. Будет тускло, серо, однообразно. От скромной домашней девочки рядом с Воронцовым не остаётся и следа. Я понимаю, что если спасую, то потеряю его навсегда. Он порядочный и честный. Не захочет иметь дело со мной — дочерью своего друга.
— Доброе утро.
Я прохожу на кухню и замечаю Глеба, который, закатав рукава серого свитера, споласкивает в раковине чашку. В груди тревожно
— Доброе утро, Ника. Как спалось?
— Отлично, — я смущаюсь и не осмеливаюсь сделать и шагу. — Надеюсь, тебе тоже. Я не слишком мешала?
— А у меня был выбор? — он тут же усмехается.
Его синие глаза скользят по моей фигуре: шее, груди, ногам, отчего внизу живота начинает приятно покалывать. Мне было с ним так хорошо! Просто волшебно. Как ни с кем другим больше. Я впервые была близка к тому, чтобы продолжить и заняться сексом с мужчиной, которому доверяла своё тело, несмотря на то, что мы мало знакомы.
С Ромой мы как-то пробовали зайти дальше, чем просто поцелуи, но именно сейчас, сравнив с Глебом, я понимаю, что всё это было мимо и совершенно далеко от настоящего удовольствия.
— Я могу приготовить для нас завтрак.
— Мне нужно ехать, — Глеб устремляет взгляд на моё лицо и слегка прищуривается. — Ник, ты любишь детей?
Его вопрос обескураживает. Он звучит неожиданно и странно.
— Честно говоря, не знаю. Скорее, я их побаиваюсь, — я недоуменно пожимаю плечами, а затем вспыхиваю от внезапно обрушившейся на мою голову догадки: — Постой! Глеб, у тебя есть дети?
— У меня нет, — потешается Воронцов, заметив, как я напряглась. — Сестра попросила приглядеть за племянницей буквально пару часов. Поможешь справиться?
— Конечно! — я почти подпрыгиваю на месте.
— Тогда собирайся. Я пока прогрею машину.
Я забегаю в комнату, в которой оставила свои вещи, и начинаю быстро одеваться. Даже не пытаюсь скрыть радость от того, что Глеб не прогнал меня! Напротив, попросил остаться и помочь поиграть с племянницей. Это такая ответственность, что голова идёт кругом. Я ведь никогда не имела дел с детьми. Любого возраста! У меня не было братьев, сестёр и племянников. Боже, я даже ни разу ребёнка на руках не держала. Интересно, племянница Глеба совсем кроха или старше грудничкового возраста?
Схватив в прихожей куртку, я надеваю угги, беру сумку и выхожу в подъезд, доставая из кармана связку ключей. Даже странно, что папа всё ещё о них не вспомнил. Однажды он заберёт их, и доступ к квартире Воронцова будет для меня закрыт.
Пока спускаюсь в лифте, проверяю телефон. Спина покрывается липким потом, когда я вижу два пропущенных звонка от мамы. Тут же набираю её номер, она снимает трубку и сонным голосом спрашивает, всё ли у меня хорошо.
— Да, мамуль! Я в порядке. Бегу в магазин за молоком.
— Бабушка сказала мне, что послала тебя на рынок. Ей уже лучше? Не хочешь вернуться? Жаль, что вчера тебя с нами не было. Мы весело провели время у Захаровых, а сегодня едем кататься на снегоходах.
Мне ни капли не жаль, потому что я провела время ещё лучше, но маме, конечно же, ничего об этом не говорю.
— Хорошего дня, мамуль, — произношу я, толкая от себя подъездную дверь. – Папе и Захаровым привет!
Я обвожу взглядом парковку у дома и пытаюсь найти автомобиль Глеба. Здесь около трёх десятков машин! Просто нереально понять, какая именно принадлежит Воронцову. Он коротко сигналит мне, и я поворачиваю голову в нужном направлении. Чёрная мощная БМВ одной из самых последних моделей хищно сверкает фарами. Точно его?