Нам нельзя

Джокер Ольга

Возвращаю взгляд на дорогу и сильнее давлю на газ.

— Можешь и джинсы снять.

— Куда мы едем?

— Ко мне.

— Глеб, я уже сказала…

— Ника, с чего ты решила, что я тебя жалею? — перебиваю её.

— Мне показалось, что ты со мной из жалости возишься… Не надо. Я нормально себя чувствую.

Усмехнувшись, включаю поворотник и выезжаю на нужную улицу. Между нами не просто стена — пропасть, блядь.

— Мелкая... Ты ещё такая глупая. Я тебя не жалею... Я просто тебя люблю.

Ника перестаёт трястись,

успокаивается и, улыбнувшись, тут же отворачивает голову к окну.

Я прошу её оставаться в машине, поднимаюсь домой и беру первую попавшуюся футболку и зонт. Спустившись, жду, пока она переоденется в салоне.

Мы молча едем в лифте и проходим в квартиру. Я ставлю чайник, Ника загружает мокрые вещи в стиральную машину, а затем заходит на кухню и останавливается позади меня. Я слышу прерывистое дыхание, которое становится всё ближе. Её хрупкие руки обнимают меня за талию. Сердце в этот момент пропускает удар... И ещё один. Кажется, она вдыхает мой запах и всхлипывает.

Повернувшись к ней, обхватываю заплаканное лицо ладонями и тут же целую в губы. Она шумно стонет и опускает руки мне на плечи, слегка царапая и прижимаясь к моему телу всё сильнее.

На ней только моя футболка и совершенно точно нет нижнего белья. Я веду ладонью по её спине, опускаюсь ниже и сдавливаю ягодицы. В паху мгновенно тяжелеет, терпеть не хватает сил.

Обхватив одной рукой её затылок, грубо вторгаюсь в тёплый рот языком и жестом прошу расставить ноги шире. Свободной рукой пытаюсь поласкать её, но Ника отпрыгивает так резко, словно ошпарилась кипятком.

Зелёные глаза горят, а щёки становятся почти пунцовыми.

— В чём дело?

— Глеб… Ты просто не знаешь всего, что он со мной делал. — Она опускает взгляд в пол, опять всхлипывает. — Я правда чувствую себя грязной… шлюхой.

Тяжело вздохнув, я задаюсь вопросом, сколько ещё тараканов в её голове?

— Пойдём, — протягиваю Нике руку.

— Куда? — спрашивает она, но тем не менее послушно вкладывает свою ладонь.

— Сейчас увидишь.

Глава 64

Ника

Я не понимаю, куда Глеб ведёт меня, но слепо иду за ним.

Его рука крепко сжимает мою ладонь, не давая возможности вырваться. Меня трясёт так сильно, словно при лихорадке. Возможно, я и правда заболела, когда сидела под дождём? Я ведь думала… я действительно думала о том, что он меня жалеет! Была в этом уверена. Так сказала Света: когда Глеб вернётся, то будет со мной лишь из жалости. Но всё оказалось иначе — он просто меня любит.

Глупо улыбаясь, наблюдаю за тем, как Глеб включает свет в ванной комнате и открывает дверь. Он заводит меня следом за собой и закрывается на замок. Зачем? Чтобы не сбежала?

Встав позади, осторожно снимает с меня футболку, задевая кончиками пальцев кожу и опаляя висок горячим дыханием. На теле собираются мурашки — так уверенно и в то же время чувственно

он это делает!

Я накрываю ладонями грудь, опускаю голову ему на плечо. Хочется, чтобы ещё раз коснулся. Попробовал меня пальцами, языком. Поцеловал, успокоил. Соски твердеют и сладко ноют. Мне приятно и хорошо, я почти прогоняю своих внутренних демонов, хотя они вцепляются в меня из последних сил своими когтистыми лапами.

Глеб неожиданно отстраняется, подходит к ванне и включает воду, закрывая сливное отверстие силиконовой пробкой. Я недоуменно смотрю на него и часто моргаю. Боюсь и в то же время доверяю ему, как никому другому.

— Что ты делаешь? — спрашиваю охрипшим голосом.

— Забирайся, — кивает он.

— З-зачем?

Не знаю, для чего я спрашиваю, ведь и так всё понятно без слов.

— Глеб… — Я шумно вдыхаю влажный воздух и пячусь к двери. – Не надо, это не поможет…

— Достаточно просто забраться в воду, — твёрдо произносит он.

Я поворачиваюсь к нему спиной и упираюсь лбом в дверной косяк. Легонько бьюсь, всхлипываю. Зачем я вспомнила Ромку? Ну вот зачем? Всё же хорошо было, мне нравилось, как Глеб настойчиво и страстно меня целовал. Нравилось, когда прижимался своим телом к моему. А затем в голове будто что-то переключилось! Приятные ощущения сменились жуткими картинками из прошлого: как меня трогали чужие руки, как Рома злился и выплёвывал в лицо гадкие слова, которые будто намертво ко мне прилипли. Я пришла к нему, чтобы предложить себя. Продать своё тело в обмен на свободу любимого человека. И плевать, что потом я передумала. Мой статус от этого не изменился.

Глеб рывком тянет меня на себя. Обхватывает пальцами скулы, крепко сжимая и заставляя посмотреть ему в глаза. Привычная синева спрятана за радужками грозового оттенка. Жутко и в то же время притягательно.

Я облизываю пересохшие губы, касаюсь пальцами его колючей щетины и смотрю умоляюще. Хочу, чтобы он пощадил: просто обнял, отвёл меня в спальню и никогда не отпускал. Но его взгляд красноречивее любых слов. Становится ясно, что он не отпустит.

Я сдаюсь и с опаской лезу в воду. Сначала она едва прикрывает мой живот, а затем достигает груди. Согревает, расслабляет. Я обхватываю себя руками за плечи и, глотая слёзы, жду, когда всё закончится.

— Посмотри на меня, — вновь просит Глеб.

Он садится на край ванны, касается моего лица, убирает назад влажные волосы. Я поднимаю на него свой взгляд и пытаюсь улыбнуться. Получается криво и неестественно.

— Ник, ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал. Ты совершенно точно чистая: кожа гладкая и светлая. Разве ты не видишь? Можешь потрогать. И пахнешь ты охренеть как…

Сердце в грудной клетке радостно трепещет и увеличивается в размерах.

— Грязных шлюх можно встретить на трассе, — продолжает Воронцов. — Мы можем прямо сейчас собраться, поехать туда и посмотреть на них.