Нам нельзя
Шрифт:
— Какая же я дура!
Что Арсений, что Макар, что прочие — все они одинаковые. Чертовы мажорчики, которые пудрят мне мозги!
Отшвыриваю телефон, не желая видеть фотографии, на который Макар обнимается с какой-то девчонкой, и зажмуриваюсь. На глазах слезы.
Ну и наивная же я дура. Угостил в кафе, сводил в кино, а я теперь себя бичую за то, что посмела открыть рот и сказать гадость. Да я была права! Он Арсению подыгрывает или просто по своей кобелиной натуре решил еще одну в коллекцию забрать.
— Идиотка! — все же
И когда я только успела? Накрутила, напридумывала и теперь сама же обижаюсь!
— Дура! Дура! Дура! — шиплю сквозь зубы, чувствуя, как горлу подступает ком.
Хватаю свое полотенце и мчусь в ванную комнату. Хочу остудить пылающие щеки и высушить слезы. Жаль, что водой нельзя смыть боль, которая все еще сдавливает грудную клетку.
Вылетаю из комнаты, накрученная до предела. Подбегаю к ванной и, не глядя, открываю дверь.
Наверное, нужно было убедиться, что здесь никого нет, прежде чем входить. Но я и так на нервах, поэтому не сразу вижу, что в ванной не свободно. Облачко пара поднимается от душевой, где буквально недавно выключили воду. Рядом со стеклянными дверьми стоит обнаженный Арсений и, не скрывая своего изумления, смотрит на меня.
Я делаю то же самое. Смотрю на него. На загоревшую влажную кожу, по которой стекает вода. На безволосую грудь, которую уже успела оценить пару недель назад, когда только переехала в этот дом. На его ноги, которые больше не скрыты одеждой.
— Черт, — шепчу и резво отворачиваюсь. — Извини! Я ухожу!
— Стой! — перебивает меня Арсений, и я замираю. Наверное, его голос так действует или моя заторможенность, но пока я пытаюсь взять себя в руки и наконец-то сбежать, до меня доносится шорох ткани, а после хлюпающие по полу шаги.
— Извини, я действительно не хотела… Сейчас же уйду.
— Элла, стой, — давит он, оказываясь рядом.
Меня пробирает дрожь. Перед глазами все еще стоит картинка с обнаженным парнем и облаками пара вокруг. И как я могла не заметить, что тут кто-то есть? Чертова рассеянность! Чертов Макар, который забрался мне под кожу и не дает спокойно жить вот уже три дня. Чертов Арсений, который едва ли не дышит мне в спину. А ведь он голый!
Мои щеки приобретают болезненно-красный цвет, и я ведь не вру. Вижу себя в отражении зеркала, а за своей спиной — самодовольное лицо Арсения.
— Решила составить мне компанию? — усмехается он, явно проигнорировав мои извинения.
— Нет! — нервно срываюсь.
Оборачиваюсь и пытаюсь сдвинуться с места, но, увы, маневр обречен на поражение. Арсений зажимает меня между раковиной и собой и наступает. Кладет руки по обе стороны, нависает. Врезаюсь попой в раковину, а ладонями — в его грудь. Кожа горячая и мокрая. Хорошо хоть додумался накинуть на бедра полотенце, и я больше не увижу то самое…
Черт! Мои щеки уже горят от волнения. Никогда бы не подумала, что буду смущаться при виде голого мужского тела. Но
— Арсений, я правда не хотела тебе мешать. Думала, здесь никого нет, — шепчу дрожащими губами.
Губы же Арсения игриво изгибаются. Он просто в восторге, как крупно я облажалась. Его ведет от удовольствия видеть меня напуганной, растерянной и смущенной.
— Ты плачешь? — вдруг выдыхает, и все его эмоции меркнут, оставляя после себя непонимание.
Вот и я не понимаю.
Наконец-то перестаю упираться в его грудь дрожащими ладонями и подношу их к лицу. Мои щеки мокрые.
— Блин, ну извини. Я же не со зла. Так… Решил пошутить.
Я все еще плачу. Арсений, кажется, думает, что я из-за него реву, иначе зачем ему такое говорить? Он несколько теряется, отступает и покрепче стягивает полотенце, наброшенное на бедра. Будто сам начинает смущаться того, что сейчас происходит в ванной комнате.
— Нужно было закрываться, — шепчу я и было хочу продолжить, но слышу чужие шаги, раздающиеся за дверью. Мои глаза округляются от испуга. Арсений, кажется, тоже несколько напуган тем, что сейчас может произойти, и в три шага подлетает к двери и щелкает замком.
Буквально за секунду до того, как мы оба окажемся в очень компрометирующей ситуации. И если это дойдет до моей мамы или до Станислава Валерьевича…
— Арсений, это ты там? — слышится голос Лидии Павловны, и я выдыхаю.
Дверь закрыта. Она сюда не войдет и не будет требовать открыть, даже если что-то заподозрит. Разве что может своими подозрениями позже поделиться с начальством. Вот чего нам не надо, так этого.
— Да, теть Лид. В душ ходил. Скоро выхожу.
— А-а-а, — тянет она. — Хорошо.
— Что-то случилось? — громко говорит Арсений, поглядывая на меня.
Я молчу. Мне проблем не надо. Только качаю головой и молюсь, чтобы Арсений не отчудил ничего безумного. Кто знает, какие мысли бродят в его голове?
— Я Эллу ищу. Ты ее не видел? Думала, она сюда зашла.
Вздрагиваю, когда слышу свое имя. Арсений прищуривается. На его губах подрагивает легкая улыбка. Он тянется к замку, будто показывая, что может его открыть в любой момент. Я ошарашенно смотрю на парня, не веря своим глазам. Неужели поступит так?
Нет! Не вздумай!
— Неа, не видел, — отвечает мерзавец, опуская руку.
— Ну ладно, — отзывается Лидия Павловна. — Поищу ее в доме. Ты, кстати, на ужин останешься? Сегодня приедет Ольга, будет здесь ночевать.
От имени матери меня передергивает, что не остается незамеченным для Арсения. Ведь он тем временем смотрит на меня и как-то странно ухмыляется.
— Думаю, что я опоздаю на ужин.
— Понятно.
Лилия Павловна удаляется, судя по приглушенным шагам, которые мы вскоре вовсе перестаем слышать, зато я могу поклясться, что сердце мое еще ту чечетку отбивает в груди.