Нам нужна… революция
Шрифт:
Николаю Павловичу слишком хорошо была известна проблема глубинных захоронений токсичных химических отходов. Изнутри, как говорится. Раньше-то он работал главным технологом на заводе органического синтеза. Там тоже были проблемы и с водой, и пруды переполнялись отходами. Ему ли, кандидату химических наук Утробину не знать серьезности таких ситуаций, когда идет перелив промышленных стоков в пруды или из депрессивной воронки загрязнение попадет в водоносные слои! Поэтому директор понимал, что дело здесь не только и не столько в самой экологии, вернее в объектах, повинных в загрязнении природной среды, сколько в технологиях самого химического предприятия. Да, конечно, никто не спорит, что необходимо работать над совершенствованием и очистительной системы промышленных стоков, и выпуски бетонировать, и дренажную систему улучшать, и наблюдательные скважины бурить, и барражную откачку вод делать, а пруды — эта основная головная боль всего завода и необходимейшее звено
С этого момента финансирование всех природоохранных мероприятий завод осуществлял на собственные средства, не требуя никакой помощи от государства — это все равно было бы бесполезно. Зато экологический контроль со стороны всех государственных органов постоянно ужесточался. Но это руководство завода не пугало.
Наоборот, по его инициативе было организовано совещание всех заинтересованных природоохранных государственных служб области специально для организации системы экологического мониторинга и охраны природной среды от вредного воздействия полигона закачки АО «Пигмент». Кроме Н. И. Утробина на этом совещании присутствовали представители таких организаций, как областной Комитет по охране природы, Тамбовкомвод, Тамбовское территориальное управление геологии и использования недр, Госгортехнадзора России, Главный государственный врач г. Тамбова. Был разработан подробный план работ, названный впоследствии «семипечатным протоколом». И каждый его пункт заводом был выполнен.
Однако, это видимая часть айсберга, называемого полигоном глубинного захоронения токсичных химических отходов. Но существует и иная, имеющаяся почти у каждой непростой проблемы. А у экологии простых проблем не бывает.
Люциферово крыло преисподней
Академик РАН Никита Моисеев не раз подчеркивал то, как постепенно усложняются взаимосвязи людей и взаимозависимость Человека и окружающей среды, что порождает целый ряд противоречий, которые требуют своего разрешения. В одной из своих работ Н. Н. Моисеев писал: «Трудна и интересна проблема взаимоотношения разумного и стихийного начал. До поры до времени Разум ограничивает сферу своего активного воздействия на окружающий мир лишь «локальными проявлениями разумности», то есть действиями, основанными на оценке (или анализе) их последствий. При этом он мало вмешивается и, следовательно, мало меняет общий стихийный процесс самоорганизации. Но на определенном этапе развития общества и биосферы Человек вынужден начинать формирование коллективного «нелокального Разума». При этом он, наверное, сужает стихийное начало. Вместе с тем он никогда не сможет его исключить полностью. Миллионы и миллиарды человеческих коллективов и отдельных людей, по-разному окружающих окружающую действительность, всегда останутся базой для проявления стихийного начала».
Вот это «проявление стихийного начала» меня и насторожило, когда я услышал сообщение о каком-то взрыве на заводе «Пигмент». Ведь он мог оказаться спусковым крючком именно для этих «стихийных начал», о которых меня предупреждал и Балакин. Но этого не случилось. По телефону Владимир Владимирович Андреев, главный инженер завода по ТБ и охране окружающей среды, мне пояснил, что обрушилась стена пристройки к цеху, в которой четыре вакуумных насоса откачивали бензиновые отходы, но при этом даже загорания не было. Однако обломками рухнувшей стены пристройки придавило рабочего — в больнице он умер.
Прекрасно зная, что я начну задавать ему и вопросы по глубинному захоронению отходов, о состоянии прудов и вообще обо всем, как это и было год назад, Владимир Владимирович заговорил сам:
— Сейчас приступили к очистке главного пруда, он заилен осадками процентов на 80–90. Но главное для нас, конечно, это внедрение новых технологий. Именно благодаря
Правда, Андреев ни словом не обмолвился, что благодаря новым технологиям в прошлом году дирекция завода вывела из эксплуатации пруд-накопитель, тем самым уменьшив количество стоков в грунтовые воды. Пруды-то строились в 80-е годы, и отходы из них проникают в водоносный горизонт на глубину 10–12 м, а оттуда в реку Цну. По расчетам гидрологов МГУ, в сутки таким путем попадает отравленных вод в реку от 100 до 220 кубометров. А мощность городских очистных сооружений всего 110 кубометров в сутки. В геологическом слое были обнаружены и инфильтрационные окна, и сквозь них с поверхности химические отходы могут достигнуть, как утверждается, водоносных слоев. Для дополнительного экологического контроля на промплощадке предприятия «Пигмент» было пробурено 12 скважин.
Однако геологи с таким выводом специалистов МГУ категорически не согласны. И когда я позвонил начальнику отдела промышленной экологии завода Александру Викторовичу Шакину, чтобы как-то прояснить этот вопрос, то услышал, что, по данным геологических исследований, сам слой известняков, куда закачиваются токсичные химические отходы производства, представляет из себя так называемый «платформенный чехол», где нет каналов для проникновения промышленных стоков в водоносные слои. Тем более, что закачка идет на глубину 690–730 м, а водоносный горизонт, который питает Тамбов, находится на глубине 75–250 м. так что пока для каких-то конкретных беспокойств по поводу поведения закачанных на глубину промышленных стоков не имеется. Это подтверждено еще и тем, что в январе 2003 г. ОАО «Пигмент» получило лицензию МПР России на закачку химических подземных отходов в подземный полигон. Получалось, что преисподняя крепко держала в себе химического дьявола. Но кто знает наверняка, насколько он окажется коварен?
А если все же подземный гром грянет?
До недавнего времени сейсмологи фактически все свое внимание обращали на катастрофические землетрясения. Да это и понятно — такие события остаются в памяти, проявляют себя ярко, разрушения оставляют глобальные, а число жертв исчисляется тысячами. Но ведь Тамбовская область, как и вся Центральная Россия, не относится к сейсмически опасным районам. Хотя…
Слагающие Землю горные породы упруги и поэтому могут деформироваться и испытывать колебания при резких давящих нагрузках. При сейсмических колебаниях в них распространяются объемные волны — продольные и поперечные. Так вот продольные волны, проходя в теле Земли, попеременно сжимают и растягивают вещество горных пород в направлении своего движения. И лишь небольшая группа редких и слабых поверхностных толчков может быть отнесена к обвальным — за счет обрушения пустот под землей. Подземные обрушения такого типа скорее случаются в карстовых областях.
Однако и тектонические землетрясения не всегда проявляют себя на поверхности Земли развальными катастрофами. «Земная кора неоднородна, расчленена на блоки различного объема и формы, движение которых может быть автономно в различной степени. Именно эта неоднородность строения и неравномерность движения (в пространстве и во времени) разных частей земной коры и более глубоких оболочек создают условия для перераспределения и периодической концентрации напряжений в определенных объемах горных пород. Наиболее благоприятными для резких изменений напряжений оказываются граничные области неоднородностей и участков, движущихся с разной скоростью. Чаще всего такие границы в земной коре обозначаются как зоны разломов или как отдельные разрывы, масштаб которых может быть совершенно различен».
Например, специалистам хорошо известны так называемые румынские землетрясения с эпицентром во Вранчской зоне на глубине 100–150 км. Она находится в том месте, где дуга Карпатских гор изгибается на юго-запад, выделяясь небольшим горным массивом Вранча. Но все дело в том, что Вранчская зона — единственный в Восточной Европе очаг глубокофокусных землетрясений. А чем глубже находится такой очаг, тем на большее расстояние от него распространяются объемные продольные волны в частности. И несут они свою разрушительную мощь в северо-восточном направлении. Считается, что причиной тому могут быть особенности строения земной коры под Восточно-Европейской платформой. Поэтому довольно внушительные отголоски таких землетрясений доходят не только до Москвы и Санкт-Петербурга, но и до Киева, Ярославля, Калуги, Козельска, Переяславля, Новгорода, сотрясают земли Ростовской, Суздальской и Владимирской областей. И частота стихийных бедствий увеличивается. С конца ХУШ в. промежутки времени между сильными толчками составляли последовательно 12, 27, 8, 70, 32 года. В 1940 г. после относительно слабого толчка 24 июня сильное землетрясение случилось 22 октября, а 11 ноября произошло катастрофическое. Такое же по силе достигло Москвы и 4 марта 1977 г.