Нам теперь все льзя
Шрифт:
Маргарита задумалась с открытым ртом и вилкой в руке, как этой незнакомой женщине рассказать, что следователи тоже люди, так бывает, что влюбляются в тех кого призваны карать., что не смогли они пожениться с Силуяновым, по той простой причине, что вор в законе этого сделать не может, и детей у нее нет, по той же причине. Как рассказать этой женщине, о бессонных ночах, когда она металась между долгом и чувством, как потом новоиспеченный алигарх, в шикарной белой тройке припав на одно колено по рыцарски просил ее руки, но было уже
Помолчала минуту, другую и сказала, с комком в горле, есть один человек, он добро помнит, он и заплатил. Вы правы, на зарплату, осетриной в больнице не кормят.
Ей хотелось расспросить Анастасию о многом, но говорить было трудно, а сидеть, молча как-то неловко.
– Что-то я себя, не очень чувствую, спасибо вам за компанию, пойду ксебе. У нас вроде бы как тихий час, сказала Марго и вышла из-за стола.
ГЛАВА 7.
Ближе к вечеру изнемогая от желания, Маргарита буквально выбежала в сосновую рощицу, курить хотелось невероятно. Длинный тонкий мунштук и тоненькая женская сигарета, да еще крепкий утренний кофе, вот собственно и все ее женские слабости. Спрятавшись за старой сосной, как учил ее Григорий, она к своему удивлению увидела. что соседняя сосна тоже не пустует, две женщины заговорчески посмотрели друг на друга и раскатисто расхохотались. Вера, Маргарита одновременно сказали они и еще раз улыбнулись своей синхронности. Ага вот вы и попались, раздалось откуда-то с боку и не стыдно вам солидные леди, финансист и следователь, а как девчонки малые нашкодили и прячитесь.
У Марго как-то нехорошо засосало под ложечкой, но голос был веселый и вроде бы знакомый.
– Галя, да хватит людей пугать сказала Вера, мы и так уж здесь все пуганные перепуганные, чего нам еще бояться.
К ним подошла медсестра Галя, немолодая женщина, с копной жгучих рыжих волос.
Разговор сразу задался, как будто встретились старые закодычные подруги, Галя и Вера вероятно не в первый раз затеяли обсуждение сильной половины человечества обитающей в «ЧУДе»,
Марго ничего интересного из этого женского трепа для себя не подчеркнула и поэтому постаралась перевести разговор в нужное ей русло, благо большой опыт следственной работы, давал ей такую возможность.
– А скажите девочки, вот старик партработник у вас тут помер, говорят, за ним спецкатафалк приезжал, это что традиция такая партийцев бывших с почестями провожать и прям урну с прахом в кремлевскую стену.
Ну, Маргарита, вы тут новенькая и Митрича совсем не знали, уникальный в своем роде был человек. Он оказывается в прошлой жизни был знаком почти со всеми нашими постояльцами и все о нем слова доброго сказать не могли, прости меня господи грешную, о покойниках или хорошо или никак,
– Вера, чего молчишь, расскажи новенькой, сколько он тебе крови попил, пока ты в 90-е свой банк открывала, сказала медсестра.
– Да уж натерпелась я от этого идейного коммуниста, вроде бы и партии не стало, а он
раз и в нужном областном кресле оказался. Так ладно бы взятку деньгами вымогал, дело привычное. Он же еще старый хрыч под юбку норовил угодить. С него уже тогда труха сыпалась, а туда же. Или сама или приведи кого по моложе, тогда и бумажку заветную получишь. Хай его черти теперь в аду поджаривают.
– Вера, а что вам мешало к нам в прокуратуру обратиться.
– Милая вы моя, мне банк открывать надо, капитализм в стране строить, бумажки нужные получать, а не по судам бегать. Как вы думаете, после того как я на него «беспочвенное обвинение накатаю», меня его приемники с распростертыми объятьями примут.
Вы уж пожили на этом свете, наверное, все лучше меня понимаете.
– Галя, ну вам то надеюсь, этот старый хрыч ничего такого не предлагал, допытывалась Маргарита.
– Да здесь ему уж не до того было, только я вам вот, что скажу девочки, собачки наши, на покойников по разному воют.
Это как разом удивились Вера и Марго.
– А так, как-то раз к нам Узбек своего подраненного боевика привез, да только поздно уже было, пуль в нем. что в моем кухонном решите, как только о представился, собаки завыли по особенному, вразнобой. Вот в ту ночь когда Митрич помер они тоже в разнобой выли.
– Выдумываешь ты все Галина, сказала Вера, насмотрелась ужастиков по ящику, вот и чудится тебе всякое. Надо же такое вообразить -собаки в разнобой воют, скажешь тоже.
– Вера, так это не одна я заметила, Григорий мне об этом говорил, а у него слух-то музыкальный. Говорит, что только два раза так собаки и выли на бандюгу и на Митрича., а на остальных по другому- жалостливо.
– А что, Митрич и Григорию успел насолить, с интересом спросила Марго, человек из Маринки, в высших духовных сферах обитал не уж-то и там пересекались.
– Маргарита, вы человек новый, еще много не знаете, так вот у нас тут сухой закон, ну условно сухой, на Галину не коситесь, она свой человек не выдаст. Бывает иногда такая тоска нападет, хоть вой как собаки Узбека, тогда и попросишь либо спиртику разбавленного либо чего по интересней, но это только через поваров и не иначе как за наличку,
в долг они ничего не приносят. Бывает, соберемся у кого-нибудь в палате, да и устроим вечер воспоминаний, что нам горемыкам еще остается. Понимаю, что нельзя. Да нам тут уже все льзя!