Нам теперь все льзя
Шрифт:
ГЛАВА 13.
Марго лежала с открытыми глазами, за окном уже давно ночь, а сна нет и в помине. Уже завтра у нее юбилей, она выйдет из бальзаковского возраста, а кто знает, может быть Стендаль или какой-нибудь утонченный французский Гюго любили женщин за бальзаковского возраста. С этих лет, женщин все чаще и чаще начинают называть бабушками, сначала маленькие карапузы дети собственных детей, теребят за юбку и требую внимания к своей маленькой персоне, а так же сладостей и сказок. Правда современные спиногрызы
– Ну дорогуша, сказала она сама себе или преодолевай брррр или бросай курить.
Нет уж, лучше пойду за сосну, что-либо менять в своих привычках скажем так, мне уже поздно.
Пройдя по темной алее, Марго вдруг с испугом заметила, что скамейка впереди неё не пуста.
Темная сгорбленная фигура сидела на самом краешке и казалась абсолютно неподвижной. Марго в нерешительности подошла ближе. Большой опыт работы в органах следствия приучил ее к любым экстремальным ситуациям.
– Вы мне снитесь или на самом деле тут сидите, спросила она, присаживаясь рядом.
Меня Маргарита зовут, а вас?
– А я Элеонора Витальевна, ответило существо под черной вуалью.
У меня лицо очень сильно испорчено, не хочу, что б меня кто-то видел, вот и выходу из своей конуры только по ночам, да уж видать не долго осталось, скамейку занимать, вы потерпите еще немного, ответила женщина голосом без каких-либо интонаций, словно у нее в горле работал старый динамик.
Ну, мы так не договаривались возмутилась Марго, кому и сколько это одному богу известно, Вера Марковна вот своими ногами отсюда вышла.
Острая пронзительная боль в боку, оборвала ее монолог и Маргарита замолчала.
Так они и сидели, молча, две женщины две судьбы и общая беда на двоих.
Марго усилием воли взяла себя в руки и сказала, я вот одна на белом свете, а у вас вероятно родня имеется.
– Да опять каким-то механическим голосом ответила собеседница, муж, сын, невестка, внуки все как положено, только вот не хочу я что бы они меня такой запомнили и похоронить себя завещаю в закрытом гробу, а они все равно сюда рвутся, приезжали несколько раз, да я их в палату не пустила.
– Элеонора Витальевна, превозмогая боль, спросила Марго, а вы икону богородицы видели, она часом не у вас?
– Вам и про нее уже рассказали, видела один раз в у Веры Марковны, глаза у богородицы словно живые, смотришь на нее и думаешь сейчас моргнет.
Только видать мне уже никакая богородица не поможет.
Что
– Я у окна почти все время сижу, как-то раз подслушала разговор, Митрича с нашим Пумановым, о каких-то капсулах, лаборатории товаре и конторе. Я мало, что поняла, но Митрич по моему не хороший человек был, даже перед судом господним все людям козни строил.
Договорить ей не дали, к скамейке приближалась еще одна фигура.
Прям не аллея, а место для неформальной демонстрации, подумала Маргарита, вот не спиться людям, поговорить толком не дадут.
К ним подошла девушка в медицинском халате и тихо спросила- не помешаю.
Увидев в руке Марго не зажженную сигарету, спросила- не угостите.
Пожалуйста, протянула ей пачку и зажигалку бывший следователь.
Девушка прикурила и тут же закашляла.
– Милочка, вы же не курите, так и нечего начинать, ведь каждый день видите к чему сие баловство приводит, сказала Марго отобрала и затушила сигарету.
Откашлившись девушка представилась, я знаю вы новенькая, а меня Ириной зовут, но все меня по фамилии называют Кадарская, что б с Иреной не путать. Я приходящая медсестра в основном по ночам здесь дежурю, в кустах зашуршали, где то совсем рядом темными пятнами пробежали собаки.
Ирина вздрогнула и поежилась.
Вы что, здешних псов боитесь спросила Марго и последнее слово у нее получилось каким-то сжатым из-за очередного приступа боли.
Вместо ответа медсестра просто взяла Маргариту за руку и сказала, я вижу вам совсем не в моготу, идемте я укол сделаю и прибор включу, что бы ваши боли унять. И не дожидаясь ответа, решительно повела женщину к корпусу.
ГЛАВА 14.
Марго проснулась поздно, время завтра давно прошло, да и какой завтрак, когда бок давал о себе знать постоянно и с изощренностью квалифицированного палача позднего средневековья. И что теперь подумала Маргарита, опять на иглу садиться или терпеть как партизан на допросе. Вот умру завтра и будет у меня на могильном камне выбито день рождения день смерти- один день, забавно.
Терпи родная, терпи, мы бабы народ терпеливый, выносливый, они заразы специально кнопок тут красных понатыкали, для искушения.
В дверь тихо постучали и не дожидаясь ответа загородив весь проем и широко улыбаясь в палате появился Иннокентий Николаевич.
– И здасте вам сударыня, как почевали?
Но увидев икаженное лицо женщины сразу смутился- Гекслера звать или как?
– Не надо Гекслера с трудом произнесла Марго, я сейчас к главврачу пойду, а вас попрошу, если не затруднит, пригласите, пожалуйста ко мне Аслана, уж не сочтите за труд.