Нам здесь жить (фрагмент)
Шрифт:
Завтракать гость категорически отказался, приведя меня в тихую радость. За всеми моими злодействами я давно не пополняла холодильник. Зато бар...
– - Вам с коньяком? У меня есть настоящий "Камю". И "Арарат" тоже есть -- тридцатилетний!
На этот раз его улыбка выглядела слегка растерянной.
– - Н-не знаю даже. Может, сначала о работе поговорим? Вы ведь теперь мой, т-так сказать, научный руководитель!..
Научный? Хорошо сказано! Но... Спросить?
– - Простите,
– - П-понимаю, понимаю, -- Игорь поспешно закивал.– - Кажется, м-могу вас обрадовать, я именно по вашему профилю. Два нуля, ноль восемь, семьдесят два. Л-литературоведение и фольклор.
"Вот те раз!" -- подумал Штирлиц. Я чуть не поперхнулась глотком кофе (хорошо получился, не подвел Сурожанин!); все еще не веря, покачала головой:
– - Фольклорист?
– - Ну да!– - гость явно удивился.– - У меня кандидатская по античной мифологии, а д-докторская -- по индо-арийской. Я, правда, доктор не наш, американский, у нас сейчас в совет лучше не соваться.
Ничего, ничего... Посчитаем до десяти. Что-то часто приходится этим заниматься!
– - А как вам, позвольте спросить, обрисовали ваше задание? В смысле, э-э-э, работу?
Изумленный взгляд серых глаз. Да, глаза что надо, век бы смотрела, не отворачивалась...
– - Но... Мне объяснили, что фонд Сороса открыл н-несколько новых тем, в том числе по кризисным культам, на примере вашего города. Д-действительно, материал уникальный! Я подал заявку, и вот... Мне сказали, что здесь есть два специалиста: вы и г-господин Молитвин...
"А вот те два!" -- подумал Мюллер. Если все это -- шутка Девятого, то она явно удалась.
– - А что вы понимаете под кризисными культами, Игорь?
"Что такое?" -- спрашивать нельзя. Все-таки я -- тоже "специалист".
– - Хороший вопрос!– - краешки ярких губ дрогнули.– - В т-точку! Я понимаю так: к-кризисные культы возникают в экстремальных условиях, когда об-бычная система ценностей перестает существовать или становится непродуктивной. Вот, например, культ "карго"...
Узнавать о культе "карго" было интересно (надо же, грузовозам поклонялись!); а еще приятнее было просто слушать его голос. Негромкий, теплый... И вдруг я начала понимать: случилось кое-что пострашнее приезда наивного фольклориста в наш Ад. Я встретила свежего человека. Симпатичного человека. Умного. Не "сотрудника", не жорика, не наркомана... Окстись, девка, с ума не сходи!
– - К тому же, как я выяснил, у вас этим д-давно занимаются. Начали еще до в-всего этого ужаса. Здесь работал Институт Прикладной Мифологии... наверное, с-слыхали?
Слыхала! Ох, слыхала! НИИПриМ, он же -- N 7. Тот самый, где рвануло.
– - Ведь господин Молитвин -- из лаборатории МИР, если я не ошибаюсь? Это зд-дорово, у нас думали, что там все погибли! Вы знаете, портрет Иеронима Павловича -- это б-было первое, что я увидел, когда впервые зашел к нам на кафедру. То есть, на мою будущую к-кафедру...
...Представилось: пропитая рожа угрюмо глядит из золоченой рамы. В деснице вобла, в шуйце -- початая бутылка пива.
– - Хорошо!– - легко согласилась я.– - Как только господин Молитвин появится, я вас немедленно познакомлю. А, может, все-таки по пятьдесят грамм? "Арарата"?
К сердцу мужчины надо добираться через желудок. А через рюмку куда? Ой, дура ты, Эрка, дура!
Коньяк тяжело плескался в граненом хрустале. Игорь вздохнул, вновь развел руками:
– - Н-ну разве что за погибель теории Семенова-Зусера. Да расточатся врази!
С большим удовольствием я хлебнула бы за знакомство, но... И это годится.
– - Аминь!
Чокаться не стали. Я вдруг представила старую накрашенную бабу, тянущуюся с рюмкой через стол... Бр-р-р!
– - Значит, думаете опровергнуть Основную теорию?
Приятно поддерживать светский разговор. Два ученых мужа... То есть не совсем, но где-то рядом.
– - Мечтаю!– - на сей раз он не улыбался.– - Из-за этой к-клятой теории мне, собственно, и докторскую в Минске зарезали. Авось, наберу материала...
И тут я поняла. Он ничего не видел. Ни-че-го! Для него Объект -- что-то вроде индо-арьев. Кентавра ему продемонстрировать, что ли? Нет, не заметит, нужно пару дней...
– - Хотите, фокус покажу? Прямо сейчас?
Я огляделась по сторонам. Стекло разбить? Еще за буйную посчитает! Взгляд скользнул по брошенной на диван сумочке. Ага!
Я достала помаду, и мы прошествовали на кухню. Игорь с интересом поглядел на желтые разводы по потолку -- неизбежные последствия недавнего потопа. Ну, про это потом...
– - Помада, -- начала я не без торжественности.– - Она мажется.
Для убедительности я провела черту прямо по кафелю. Игорь задумался, затем кивнул:
– - Согласен. Это -- п-помада. Она материальна, и она ост-тавляет след.
– - А теперь вы. Изобразите что-нибудь.
На миг он заколебался, но затем в серых глазах сверкнул вызов. Приняв из моих рук инструмент, Игорь провел рукой резкую неровную линию. Раз! Волнистая черта. Два! Что-то треугольное... Да это же парус! Неплохо!