Наперегонки с Луной
Шрифт:
— Даже предполагать не возьмусь. Если так прикинуть, всегда есть за что.
Когда девушка присоединилась к нему в печальном полуразрушенном зале, Цзяо Ян вдруг задумчиво произнес:
— Ты не находишь это забавным? Кто-то отстраивает себе поместья, тратится на резчиков, чтобы нанести на стены эти замысловатые узоры, облагораживает свое жилище много лет — а потом приходит кто-то и пфф! Всё сгорает. Остается лишь пепел.
Он провел пальцами по деревянному стеблю цветка, обвивающего остатки колонны:
— Наверное, если владелец выживает, ему становится очень паршиво от того, что столько
— Это ты, что ли, мудрый заклинатель?
Лань Юэ беззлобно рассмеялась. Смех Цзяо Яна, лёгкий и беззаботный, заставил тяжёлые мысли уйти прочь. Это место навевало не страх, нет. Тихую печаль. Когда-то в этих залах кто-то жил, смеялся, радовался… Жил беззаботно и в мире. Может, этому кому-то повезло и в семье царила любовь, пока в один момент вся окружающая этих людей красота не сгорела в огне, а они сами погибли тут же в пожаре или от меча. Картины произошедших здесь событий так ярко вспыхнули перед глазами, будто были собственными воспоминаниями. Это место так впитало в себя эмоции погибших тут людей, что энергии здесь уплотнились и можно уловить тени прошлых событий.
— У-у-у-у, — завыло за спиной со стороны сада.
— Ты это слышал? — спросила Лань Юэ.
Присутствия чего-то потустороннего она не ощущала, что показалось ещё более странным.
Лицо Цзяо Яна изменилось — черты заострились, глаза хищно сузились, будто у вынюхивающего зверя. Он быстро, но внимательно осмотрелся, успев заметить что-то белое, мелькнувшее в развалинах флигеля для прислуги.
— Там, — одними губами прошептал Цзяо Ян, коротким жестом показывая Лань Юэ путь. — Разделимся и попробуем окружить.
Ему не так важно, последует ли девушка за ним или нет, полезные союзники для него были роскошной редкостью, как диковинка из дальних стран, а потому Цзяо Ян радовался, когда они все делают, как надо, но никогда не рассчитывал на них до конца.
Бесшумно пробежав вдоль стены, он остановился, чтобы осмотреть ярко блестевшую лужу крови. Яркого, насыщенного цвета — как у свежей. Вот только запаха не было, этого дурманящего запаха. Цзяо Ян провел пальцами по пятну и принюхался. Краска?
Лань Юэ, последовав совету, бросилась в другую сторону почти на ощупь. В следующей комнате было темно, но это нисколько не помешало найти проход, ведущий кратчайшим путём на улицу. Лань Юэ не удивилась, обнаружив скрытую дверцу, такие всегда есть в богатых домах. Ошибки не было — совсем скоро она действительно оказалась в саду даже быстрее, чем «призрак» и сам Цзяо Ян, тот замешкался, что-то рассматривая под ногами.
— Эй! — окликнула Лань Юэ человека впереди.
В том, что это именно человек, не возникло никаких сомнений. У невысокой женщины в белом ханьфу чистая аура живого существа, хотя и чувствовались искажения в течении ци. Должно быть, она больна или безумна. Женщина, вздрогнув, остановилась и медленно повернулась. На белой ткани траурного одеяния виднелись засохшие алые пятна от краски. Лицо тоже было раскрашено — тщательно выбелено так, чтобы приняли за мертвеца. При свете дня можно было заметить, что женщина совсем не молода. Может быть,
— Вторая молодая госпожа Ван! Вы вернулись! — вдруг заголосила она, приглядевшись к Лань Юэ. — Старая Нэн берегла это место для вас, ждала, что вы вернётесь! Эта служанка готова служить вам вновь и принять наказание за то, что не смогла сохранить ваш любимый розовый сад!
Безумная старушка бросилась Лань Юэ в ноги…
…Голоса в саду отвлекли Цзяо Яна от созерцания пятна, и он поспешил туда. У ног Лань Юэ распласталась странно одетая старуха, скорбно причитая. Но Цзяо Ян не позволил обмануть себя дряхлым видом — можно выглядеть, как древняя развалина, оставаясь при этом сильным заклинателем.
Чтобы обезопасить себя, он приставил кончик меча к шее старухи, чтобы вонзить поглубже, если та попытается атаковать.
— Ты кто такая? — вопросил он, установив выгодное положение. — Предупреждаю: дернешься — голову отрублю.
— Не пугай её, Цзяо Ян! — воскликнула Лань Юэ, не задумываясь отклонив клинок ладонью.
Кончик меча чиркнул по коже старухи, оставив царапину. Бывшая, по всей видимости, служанка в этом старом поместье, даже не дёрнулась. Казалось, она и вовсе не замечает ни Цзяо Яна, ни опасности, которую он несёт.
— Госпожа Ван! — продолжала рыдать она. — Простите, простите, старая Нэн думала вы умерли как и все остальные! Как вы сохранили свою юность, госпожа Ван? Ох, как хорошо, если вы постигаете бессмертие как ваша святая мать, как хорошо…
Лань Юэ переглянулась с Цзяо Яном. «Она выжила из ума и с кем-то путает меня», — прошептала ему одними губами.
— Бабушка, ты ошибаешься, я не госпожа Ван. Мне очень жаль, но судя по всему сюда никто больше не придёт из тех, кто тут жил.
— Молодая госпожа Ван всегда была большой шутницей, — лицо Нэн просияло. — Осталась ей и сейчас. Пойдёмте, пойдёмте, я всё тут покажу.
Старая служанка поднялась с колен, опустив глаза в пол. Она молча стояла, ожидая решения, которое примет Лань Юэ. Девушке стало не по себе от происходящего. Бедная старушка совсем помешалась, потеряв тех, кому преданно служила.
Цзяо Яну показалось, что Лань Юэ собирается тихонько улизнуть, и он заблаговременно придержал ее за запястье.
— Слушай, — шепнул он ей на ухо, так, чтобы старая служанка не слышала, — бабка совершенно не в своем уме. Но она считает тебя своей хозяйкой. Если жива она, в доме могут быть уцелевшие сокровища, и она их нам покажет. Так что давай, подыграй ей. Тебе же это ничего не стоит, верно?
Лань Юэ глянула на Цзяо Яна, точно на соблазняющего демона. Скольких бы людей она не погубила за свою жизнь по воле главы клана, но всё же и у убийц имелись свои понятия о чести и достоинстве. Обман стариков для наживы в них не входил. И всё же… Разве обманет она старуху Нэн, если та сама предпочла обмануться? Да и, чего греха таить, собственные деньги Лань Юэ подходили к концу. Так, на крышу над головой хватало и ладно. Её наказали ссылкой, лишив привычного уровня жизни, к которому она привыкла, когда отдыхала от дел. Если и правда в этом поместье есть сокровища, то лучше им было бы выйти на свет, чем лежать здесь забытыми до скончания времён.