Наперегонки с Луной
Шрифт:
Но тут, не иначе как в качестве милостивой подачки за пережитые лишения, судьба решила ему помочь, и из одного переулка донеслись голоса, даже, можно сказать, крики.
Цзяо Ян нехотя ступил в мягкую дорожную грязь, чувствуя, как она хлюпает под ногами. За углом ближайшего дома около перевёрнутой телеги с капустой переругивались двое: старик и молодой человек, вероятно, внук.
— О нет, моя капуста! — кричал старик, размахивая руками. — Это катастрофа! Сколько труда пропало зря! Хао Мин, ты опять всё испортил!
— Я не виноват, дедушка! —
— Что за глупости ты несёшь? — дед не желал слушать его оправданий. — Человек в тёмном ханьфу? Ты меня за дурака держишь, Хао Мин? Ты просто не хочешь признать свою ошибку!
— Но это правда, дедушка! — настаивал Хао Мин. — Я сам видел его! Он был высокий и двигался очень быстро, как могут только бессмертные заклинатели!
— Хватит оправданий! Все заклинатели сейчас на ночной охоте, они не бегают по задворкам, как угорелые! — отрезал старик и схватился за голову. — О нет, моя капуста! Кто теперь купит её после такого? Ты понимаешь, сколько денег мы потеряли?
— Человек в тёмном ханьфу? Где он?!
Цзяо Ян редко тратил время на соблюдение приличий, особенно, когда время утекает сквозь пальцы. Он совсем не подумал, какое впечатление производит: мокрый, заляпанный грязью, с мечом в руках, а потому немного удивился, когда молодой Хао Мин вытаращил глаза и дрожащей рукой указал на здания без окон в конце переулка, похожие на старые склады.
— Д-д-да, он т-т-туда побежал…
Старик, напротив, оказался совершенно непробиваем, он скрестил руки на груди и фыркнул:
— Отлично. Ещё один сказочник пришёл рассказывать мне сказки о тёмном ханьфу! Мне, пожилому человеку, что, нужно было сидеть тут под дождём, потому что даже своему внуку нельзя верить, лишь собственным глазам?
Он перевёл печальный взгляд на перевёрнутую телегу, испачканные в земле сочные зелёные вилки и обречённо простонал:
— О нет, моя капуста…
Но Цзяо Яну уже не было до семейной драмы никакого дела. Это был зыбкий, но след — существовал малый шанс, что незнакомец останется на одном из складов, чтобы переждать непогоду.
Луна окончательно выбралась из-за туч, озарив тропу матовым серебром. В её бледном свете Цзяо Ян смог рассмотреть чудом уцелевший след в грязи перед одной из дверей — дождь не размыл её из-за дощатого навеса. Медленно открыв ветхую створку, стараясь, чтобы она не издала ни звука, он протиснулся внутрь, держа меч наготове, и огляделся. Человек в тёмном ханьфу сидел, привалившись к дальней стене, при виде Цзяо Яна он вскочил, потянувшись к длинному ножу на поясе.
Больше он ничего сделать не успел — блеснул металл, и незнакомец, тщетно пытаясь зажать глубокий порез на шее, повалился на пол.
— Что за?! — гневно возопил Цзяо Ян, утверждаясь в мысли, что сегодня удача играет с ним в игру, похожую на детские качели, то вниз, то вверх.
Он небрежно, будто нехотя, поднял меч, готовясь
— Опусти клинок, Цзяо-гунцзы [1], я не враг тебе.
Небрежно перешагнув через ещё тёплое тело, в полоску лунного света вышел мужчина в серой накидке, скрывающей лицо и одежды. Лишь на пару мгновений, когда он двигался, удалось рассмотреть драгоценную ткань насыщенного золотого оттенка, выдавшую принадлежность к богатому клану.
— Ты знаешь меня? — Цзяо Ян опустил Огонь и мрак.
Он был немало удивлён — первый раз в жизни к нему обратились, как к родовитому заклинателю.
— Всё знать — моё призвание.
Голос странного человека был бархатистым и уверенным. Ещё пара слов, и вот уже казалось, что разговаривают не два незнакомца над трупом третьего, а старые добрые друзья. Цзяо Ян поддался его манере и ответил в тон:
— А его ты зачем убил?
— Когда не слишком много знают обо мне — залог безопасности, — столь же невозмутимо объяснил собеседник.
Он положил руку на грудь, чуть показав край вышитого рукава:
— Прошу прощения, я немного невежлив. Хэнъяо.
— Просто Хэнъяо? — уточнил Цзяо Ян с удивлённой насмешкой. — Первый раз вижу, чтобы благородный господин упустил случай похвастаться именем семьи.
Тот медленно и молча повернул голову, демонстративно взглянув на убитого.
— Когда не слишком много знают — залог твоей безопасности, — Цзяо Ян истолковал его взгляд совершенно верно, — как, впрочем, и моей. Но знаешь… — он сделал пару мягких шагов, по привычке занимая более выгодную позицию для атаки, — из-за твоей выходки я не смогу узнать, зачем этот мутный человечишка следил за мной. И это заставляет на тебя злиться…
Хэнъяо весело рассмеялся:
— Боюсь, ты бы ничего не узнал. Он бы молчал даже более упрямо, чем если бы ему отрезали язык — слишком боится своего господина. А вот я могу восполнить этот досадный пробел в знаниях.
На всякий случай подняв руки в знак мирных намерений, он опустился на корточки, что-то оторвал от пояса мертвеца и бросил Цзяо Яну под ноги. Тот инстинктивно отпрянул назад, но на пол упал всего лишь герб — вышитый алыми нитями пылающий меч на чёрном фоне.
— Глава клана Бай Юн Чан — опасный человек, — как ни в чём не бывало продолжил Хэнъяо, — если хочешь держаться подальше от проблем…
Он замолчал, что-то обдумывая:
— Ах, прости меня, Цзяо-гунцзы, кажется, немного забыл с кем разговариваю и выбрал неправильный аргумент. Если ты хочешь держаться подальше от политики, дел благородных домов и подковерных интриг, постарайся не приближаться больше к девчонке Лань.
Вряд ли Хэньяо хотел обидеть его этим предупреждением, но именно обиду Цзяо Ян и испытал. Или скорее не обиду — разочарование. Ему, презирающему заботу о репутации, тем не менее нравилось чувствовать себя главным героем, а сегодня Лань Юэ уже дважды превзошла его. Именно поэтому ответ прозвучал более раздражённо и недоверчиво, чем он хотел: