Наперегонки с судьбой

Ветрова Мария

И круто развернувшись, баба Дуня двинулась по своим делам, не сомневаясь, что задохнувшаяся от возмущения Настя следует за ней.

— Погодите! — Девушка наконец обрела дар речи. — Это я что же, вроде уборщицы тут буду?!

— Никаких «вроде».

— Но я не хочу быть уборщицей!

Ни на минуту не останавливаясь, баба Дуня безразлично пожала плечами:

— Не хочешь — не надо. Дверь прямо и налево.

Сияющее великолепие холла мигнуло и погасло, словно испорченный фонарик. Но тут же вспыхнуло и засияло вновь. Вновь поплыло перед Настиными глазами изящными силуэтами блистательных

красоток и элегантных мужчин, стильных девушек в голубой форме, витрин с прихотливыми флаконами, привезенными, скорее всего, прямо из Парижа, странными терпкими ароматами, пахнувшими вдруг из соседнего зала…

На секунду Настя зажмурилась, а потом прижалась лбом к зеркальному стеклу, возле которого ее настигла истина, и внимательно посмотрела себе в глаза.

— У меня нет работы, — пояснила Настя своему отражению. — У меня нет квартиры. У меня нет денег. У меня нет ничего… И самое главное — мне здесь очень нравится!

И она со всех ног бросилась за бабой Дуней.

5

— А я сразу поняла, что приезжая!

Та самая хорошенькая парикмахерша, напоминающая беленького котенка, появилась в кафе минуту назад и бесцеремонно плюхнулась прямо за тот столик, который старательно протирала Настя.

— Что — так заметно?

— Ага… Да ты садись, чего стоишь?

— Н-не могу…

— Кофе хочешь?

— Мне, кажется, нельзя…

— Почему? Ты что — больная?!

— Я уборщица!

Настя вздохнула и опасливо покосилась на соседний столик, за которым о чем-то переговаривалась компания сразу из четверых здешних красоток, поначалу показавшихся девушке похожими, как родные сестры.

— Вот уж не знала, что «уборщица» — название смертельной болезни, при которой кофе противопоказан… Садись и не глупи! Тебя как зовут?

— Настя.

— А я Лиза! И ничего особенного в том, что ты приезжая, нет. Я и сама из Рыбинска… Что в этом плохого? Подумаешь, ну приехала девушка из другого города. Не всем же в Москве рождаться? У меня, между прочим, когда я в этот салон первый раз вошла, тоже ноги подгибались и руки дрожали.

— Ты что, тоже работала здесь уборщицей?

Настя наконец перестала колебаться и села напротив симпатичной Лизы.

— Нет. Уборщицей не была, но, кстати, если бы предложили, не отказалась бы… Подумаешь!.. Вон, в Америке дети миллионеров уборщиками подрабатывают, а Мишель Пфайфер и вообще официанткой была, пока ей не повезло!

Переливчатый звук, раздавшийся откуда-то из-под стола, заставил Настю подпрыгнуть, а Лизу хихикнуть:

— Ну чего ты так испугалась? Это же всего лишь мой мобильник, сейчас отключу… О чем это я говорила?

— Про Мишель Пфайфер.

— А-а-а… Да. Ну так мне повезло куда больше, чем ей, потому что меня сюда сразу взяли парикмахером. На спор!

— Как это — на спор?

— Представь себе, по глупости. — Лиза с удовольствием отхлебнула свой кофе. — Приехали мы с подружкой в Москву. На каникулы. Ну а я только перед этим парикмахерские курсы закончила, и наш мастер считал меня талантливой… Вот я и возгордилась, и давай перед подружкой хвастаться, что, мол, в любом столичном салоне меня с руками оторвут. Мы с ней в этот момент как раз возле «Виктории» гуляли и поспорили,

значит, на десять долларов…

— И что?!

— Что-что… Деваться некуда, двинула сюда: руки дрожат, колени немеют, вся вспотела от страха… Ну, вижу, вытаращились на меня, как на деревню какую-нибудь, и фиг с вами! Зажмурилась, да как рявкну: «Не нужны ли вам талантливые парикмахеры?»!

— И что?!

— Что-что… Как обычно: покажите, мол, ваш диплом. А я им — могу, мол, и на деле показать… И показала!

— А они?

— Поглядели на мою работу и взяли, поздравили даже! Сначала подмастерьем, потом парикмахером, потом на городской конкурс послали. Потом — на между народный…

— А ты?..

— А я победила.

— Врешь!

— Ну разве что совсем капельку…

И они расхохотались, словно были знакомы не десять минут, а прямо с детства. Правда, Настя опомнилась первая и, зажав рот ладонью, опасливо покосилась на соседний столик. Но красавицы клиентки никакого внимания на них с Лизой не обращали, вредной бабы Дуни в поле зрения тоже не просматривалось… Настя еще раз, уже внимательнее, посмотрела на прекрасных дам и вздохнула: «До чего же красивые!» Ты не знаешь, кто это?

— А, эти… постоянные клиентки. Они тут все красивые. Ты не представляешь, приходит первый раз — мымра мымрой, ну просто крокодил какой-то! А проведет здесь у нас часиков пять-шесть — и пожалуйста! Хоть на подиум ее… Взять хотя бы этих. Вот та загорелая брюнетка — Валерия Артамонова, жена известного банкира, но умная: главный редактор журнала «Шик энд шок»! Непростая дама, они с нашей Викторией, по-моему, делишки какие-то крутят…

— А эта, в розовых рюшечках?

— Это Аглая, не помню, как фамилия. Говорят, жена брокера… Она ничего, добрая, все время с собаками сюда своими ходит. В белом спортивном костюме — Людмила, жена какого-то крупного начальника на телевидении, типа Киселева…

— А это кто?

— Да ты что? Усатый такой, неужели не видела?

— Не видела.

— Слушай, твой городишко где находится — на Чукотке? Надо же, Киселева не знает!..

— А та, хорошенькая, кто? Ну, беленькая… Дочка, ее что ли?

— Внучка!.. Это Шурочка Потапова, жена криминального авторитета.

— К-кого-о?! Как так?

— Что — «как так»?

— И что, она к вам так вот открыто ходит и все знают, что она жена бандита?!

— Да не бандита, дурочка, а криминального авторитета… Он, кстати, тоже к нам иногда ходит!

— И его никто не арестовывает?

— Кто ж его арестует, если он авторитет?

— А-а-а… И часто эти жены здесь бывают?

— Ну да… У них здесь что-то вроде клуба: собираются, болтают, парятся в сауне… Виктория, кстати, тоже в их компанию входит и еще одна, крокодилица Мила… Ах, черт! Легка на помине…

Лизочка внезапно насторожилась и побледнела так, словно за Настиной спиной возникло привидение. Но обернувшись, никакого привидения Настя не увидела. Наоборот, сквозь дверцу неизвестного назначения, за которую Настя еще не успела заглянуть, просматривался очень красивый светлый зальчик со всевозможными тренажерами. В глубине зала, как показалось Насте, мелькнула та самая злобная блондинка, пихнувшая ее в спину еще на входе в салон… Ну и фиг с ней, с этой Милой.