Напиши Мне Любовь
Шрифт:
Саша не дал ей договорить. Продолжая работать над картиной, в своей обычной, небрежно сдержанной манере, начал объяснять, что художник не рисует, а пишет. Тут он, оглянувшись на свою гостью и заметив ее восторженное лицо, непроизвольно принял горделивую позу, перешел на менторский тон и важно подчеркнул, что он, например, пишет маслом, владеет также техникой акварели и графики, ретушью и каллиграфией. Последних двух слов Клара раньше не слышала, сейчас и вовсе пропустила их мимо ушей, наслаждаясь его вниманием, возможностью быть рядом, дышать одним воздухом.
Набравшись смелости, она подошла ближе.
– Я вам не мешаю?
Одно
– Я уберу. Простите. Случайно вышло.
Клара спешно принялась за уборку, надеясь, что строгий хозяин мастерской простит ее, а может, и заметит, какая она справная хозяюшка.
Саша изредка посматривал на нее. На вкус художника, ничего примечательного: потупленные глаза, стыдливый румянец, робкий голосок – вид недотроги. Но мысли об этой девице, как ни странно, упрямо лезли в голову. Помимо воли он отметил тонкие кисти рук, изящный поворот головы и привычку держать спину прямо. Была во всем этом какая-то волнующая притягательность: «Может, нарисовать ее?».
– Ну, все, Золушка, заканчивай!
– Что, пора на бал?
Саша, проигнорировав шутку девушки, стоял перед мольбертом, размышляя, куда нанести финальные мазки. Рука художника застыла над полотном. Немыслимо, но картина завершена! Он не находил слов, чтобы объяснить себе, как такое могло случиться. Растерянный взгляд удивленно метался от девушки к картине и обратно. И вдруг его пронзила невероятная мысль: «Вот она, муза большого художника! В двух шагах от него!».
Саша прикрыл глаза и в одно мгновение мысленно перенесся в зал известной картинной галереи, где он, талантливый художник, представил очередной шедевр, достойный славы. Потрясенные ценители живописи аплодируют его успеху, а она, преданная поклонница, называет его гением.
– Мне пора! До свидания! – «муза» нехотя, стараясь не оглянуться, вышла из мастерской и задержалась у закрытой двери. Ей нестерпимо хотелось ему нравиться, но он казался таким недосягаемым, тогда как она готова без лишних слов бежать за ним хоть на край света: «Может, позовет?».
Саша, сцепив руки за спиной, задумчиво проводил ее взглядом. Ничего не произошло, но стало пусто. Наступившая тишина подсказала нужные слова: он разрешит ей бывать в мастерской.
Глава шестая
Короткие свидания и ожидание следующих встреч с любимым, неотвязные мысли о нем стали для Клары смыслом жизни. Ее мир сузился до банальных забот о единственном человеке: что он кушал, не устал ли, какое у него настроение, здоров ли. Влюбленные эгоистичны – ее больше никто и ничто не интересовало.
Все же Кларе не хватало задушевных разговоров с подругой по вечерам, так хотелось всё, всё, всё рассказать, поделиться переживаниями, найти поддержку, но Верочка, вредная, даже слышать не хочет о Саше. Уверенная, что этот «напыщенный индюк» не сделает подругу счастливой, она никак не уймется, снова и снова повторяет, что не желает «собирать осколки ее разбитого сердца», да упорно твердит: «Не стоит он тебя».
Но Клара, сумасшедшая, не слушая предостережений, бежала к любимому, отдаваясь первому чувству с доверчивым самоотречением. Только сам он ни разу не позвал, не окликнул, лишь равнодушно взирал поверх ее головы.
Саша не был влюблен, просто позволял ей бывать в мастерской.
Клара,
– Я уж думал, ты не придешь, – услышала она голос, неизвестно откуда возникшего на ее пути Саши.
– А ты соскучился без меня?
– Не тешь себя надеждой. Просто я хотел, чтобы ты посмотрела мою новую работу. Вчера закончил.
Сердце девушки готово было выскочить из груди. Зардевшись от удовольствия, она смущенно вскинула на него глаза, но не успела ничего ответить.
– В другой раз! Передумал. А ну, пошли! – Саша взял ее за руку (ладонь оказалась такой крошечной!) и быстрым шагом направился через дорогу в глухой переулок с деревянными сараями. Не доходя до конца улочки, пролез через узкий лаз, как бы специально оставленный в заборе, потянул за собой девушку, и они оказались в просторном светлом дворе. С радостным воплем «ура», какому бы позавидовала любая девчонка, Клара рванула вперед. В тени пышной черемухи, недалеко от детской песочницы, стояли качели – отшлифованное сиденье, подвешенное железными цепями к двум большим крашеным столбам, слегка скрипело при покачивании.
Саша легко оторвал девушку от земли, бережно усадил ее на качели. Подтолкнул вперед и вверх.
– Нравится?
– Дух захватывает!
– Давно так каталась?
– Тысячу лет назад.
И снова, и снова взмывают качели. Вверх-вниз…Вверх – вниз…
– Я летаю!
Саша смотрел на раскачивающуюся девушку, его дыхание участилось в такт взлетающим качелям: вверх-вниз, вверх-вниз. В ушах стучало. Мир вокруг дробился палитрой самых невообразимых красок, складываясь в удивительную картину: исчезли серые бараки и сараи Котласа, исчезла деревянная песочница, осталась только она – девушка, парящая на крыльях восторга первой любви. Воображение художника дорисовало венок из белых цветов на каштановых кудрях, ситцевое платье в васильках и легкий развевающийся шарф. Вот девушка, рассмеявшись, запрокинула голову, отчего воображаемый венок слетел и рассыпался тысячей белых лепестков. Он вспомнил: ее зовут Клара.
Бег качелей остановился. Легко соскользнув на землю, Клара оказалась в плену поджидающих рук. Она стояла, не шелохнувшись и не смея взглянуть на парня, только сердце колотилось пойманной птицей, а девичья грудь вздымалась, повторяя недавний полет: вверх-вниз, вдох-выдох. В такой момент знаешь, произойдет невероятное, но что именно, не представляешь.
Глаза Саши затуманились. Неожиданно он притянул девушку к себе и поцеловал.
Клара замерла. Она всегда верила, что первый поцелуй будет волшебным, но оказалась совершенно к нему не готова: ноги предательски задрожали, помимо воли опустились ресницы, и сотни маленьких скрипок заиграли где-то в груди. Если бы сердце имело голос, сейчас оно пело бы свою самую главную песню – Песню Любви.
«Господи, – шепотом просила Клара, – пусть эта минута длится вечно!». – Вскинув руки, она обвила его шею, Саша, не отрывая губ, еще крепче сжал ее талию…
Он не двигался, опасаясь вспугнуть доверчиво прильнувшую к нему девушку, но осознание ее абсолютной неопытности смутило парня.
– Невинная барышня! – вырвались непрошенные слова.
– С чего ты взял? – донеслось в ответ.
– Закрыла глаза и вся дрожишь. Ты и целоваться-то не умеешь.
– Так научи, – дерзко заявила Клара, удивляясь собственной смелости. Ей хотелось продолжить волшебный урок.