Напиток мексиканских богов
Шрифт:
– Насчет концлагеря я сомневаюсь – времена не те, – подумав, решила Тяпа. – Но он мог приковать бедняжку к ножке кровати – это в худшем случае. А в лучшем – вывезти Райку как знатный сексуальный трофей в свой фатерланд.
Обе версии заслуживали внимания, и первым делом надо было выяснить, не съехал ли из «Перламутрового» Райкин штандартенфюрер.
Я скоренько попрощалась с Катериной и побежала к лифту, чтобы вернуться на свой пятнадцатый этаж. Именно там, в непосредственной близости от нашего с Раисой номера, я видела мужчину в черной эсэсовской форме не далее как вчера. Наверняка это был тот самый эсэсовец!
Вчерашнее лифтовое катание, богатое переживаниями для меня и травмами для других его участников, научило осторожности. К лифту я продвигалась короткими перебежками с долгими остановками за колоннами. Избегая всяческого общества, три кабины я пропустила, а в четвертую юркнула только после того, как убедилась, что других желающих прокатиться не будет.
Дежурная по этажу при моем появлении сначала выскочила из своего окопчика, а потом упала в него, как подстреленная. Я заподозрила, что тетя Груша-1 не хочет меня видеть (с чего бы это?), но вынуждена была пойти наперекор ее желанию. Мне обязательно требовалось узнать, в каком номере проживает гадкий клоун, надевающий в качестве выходного платья эсэсовский мундир. Я спросила об этом дежурную, и с балкона, отдернув занавеску на открытой двери, высунулся заинтригованный необычным вопросом курильщик. Едва показавшись, он снова спрятался, но далеко не ушел – я видела темный силуэт за тюлевой занавеской. Еще бы: мексиканская оборванка, интересующаяся немецким офицером, – это была прелюбопытная история с географией!
– Ах, ничего я не знаю! – дежурная покосилась на дверь и попыталась от меня отмахнуться.
Я вынула из своего вспотевшего кулачка влажную сторублевку, и тогда тетя Груша заговорила по-другому:
– Не трудись напрасно, милочка, этот мужчина строгих правил, он всех ваших прогоняет.
– Какой у него номер? – проглотив оскорбление, повторила я основной вопрос.
– Шестьдесят девятый, – шепнула тетя Груша, вновь покосившись в сторону волнующейся занавески.
– Он сейчас там?
– Нет.
Давая понять, что количество слов, полагающееся мне на сто рублей, ею уже выдано, дежурная пала в окопчик и склонила голову над кроссвордом. Второй сторублевки у меня не было, а отдавать за минутный разговор пятисотку было жалко.
– Таких расценок нет даже в заграничных службах «Секс по телефону»! – поддержала меня Тяпа.
Я отклеилась от барьерчика и пошла к себе – в очередной раз переодеваться, подстерегать соседа-эсэсовца и думать, думать, думать…
Егор Ильич Колчин ковырял белужью икру с таким видом, словно рылся в навозе, крайне слабо надеясь найти белое жемчужное зерно.
На лице официанта, изваянием застывшего за спиной уважаемого гостя, отражалось растущее беспокойство. Он, в отличие от Егора Ильича, прекрасно знал, что деликатесная икра беспощадно переморожена, затем промыта и для пущего блеска и аромата приправлена селедочным маслом.
Рыбный ресторанчик «У Кости-моряка» считался заведением элитным, но не был свободен от неискоренимых пороков российского общепита. Настоящему знатоку недоброкачественный продукт
Егор Ильич скривился и бросил вилку.
Официант приготовился лишиться чаевых.
– Базиль! – гаркнул клиент.
– Базилик, укропчик, петрушечка, реганчик, еще что изволите? – не дослышав, заюлил официант. – Мы сей же момент!
Если вопрос только в том, что капризному совку надо заесть икорку травкой, то это вообще не проблема! У шеф-повара на кухне гора всякой зелени, у администратора в офисе на подоконнике тьма декоративных растений в горшках. Да для скандального клиента не жаль даже фикус в холле обкарнать!
– Я тут! – распахивая дверь, гаркнул бодигард, оставленный у входа в приват-кабинет.
– И я! – осликом прокричал неназванный Алекс.
– Обои сюда! – рявкнул Егор Ильич.
Официант на бегу притормозил и шепотом спросил у Васьки:
– Какие обои?!
Обоев к столу в «Косте-моряке» не подавали отродясь. Обоев на кухне у шефа вовсе не было. Разве что в офисе…
Официант сменил курс и порысил к администратору.
– Нашли? – мрачно глядя на икорную горку, напоминающую разворошенный копателями курган, спросил Егор Ильич.
– Ищем, шеф! – за двоих ответил Васька.
– Готовы доложить о промежуточных результатах! – добавил Алекс.
– Ну, так докладайте!
Услышав это корявое «докладайте», референт с трудом удержался от гримасы. Деньги и высокое положение не сделали из Егора Ильича интеллигентного человека. Он по-прежнему говорил «ихние» вместо «их», «помочь» вместо «помощь» и «обои» вместо «оба», путал глаголы «положить» и «класть» и неверно ставил ударение в словах «звонить», «шофер» и «детям». Порой Алекс искренне сожалел о том, что законотворчество – процесс коллективный. Было бы интересно почитать закон, написанный лично депутом Колчиным. Какое-нибудь «Постановление о выдаче помочи ихним дитям».
– Докладываю, – кивнул Васька, по простоте душевной ничуть не смущающийся хозяйским словотворчеством. – Наша девка, которая с яхты уплыла, пять дней назад поселилась в отеле «Перламутровый», номер одна тыща пятьсот шестьдесят семь, вместе с другой девкой. Наша зарегистрировалась по паспорту Раисы Марковны Лебзон, гражданки Израиля…
– Однако! – Егор Ильич вздрогнул и вскинул глаза на докладчика. – Это что же получается – неужели МОССАД?!
– Вполне возможно, – значительно кивнул Алекс. – Девка ох непростая! Я расскажу, что узнал…
– Мы с Лешкой разделились, он одной девкой занимался, а я другой, – поторопился объяснить Васька.
Он ревновал хозяина, как верный пес.
– Так вот, я выяснил, что эта штучка работала под прикрытием, – веско молвил Алекс в стилистике брутальных детективов, которые он любил почитывать на сон грядущий. – И прикрытие у нее было просто замечательное – гостиничная проститутка! Отличный вариант для того, чтобы беспрепятственно перемещаться по отелю и посещать кого угодно в любое время суток!