Наполеон Бонапарт
Шрифт:
4 ) Там же, III , 466—473. — Сопоставьте относительно той же сцены M'emoires in'edits de M. X... (Он в ней участвовал, как зритель и как действующее лицо).
77
конфисковать документ. За это Император пред лицом всего Государственного Совета набрасывается на него: пронзая его насквозь своими молниеносными взглядами» 1), он кричит, что тот совершил самое гнусное вероломство, осыпает его в течение целого получаса градом упреков и оскорблений и потом прогоняет с глаз долой, как ни один порядочный хозяин не выгонит даже проворовавшегося лакея.
На службе, как и вне ее, всякое должностное лицо должно быть на все готовым, должно предупреждать
_________
1 ) Слова Камбасереса (М. de Lavalette, II, 154).
2 ) M-me de-R'emusa t , III, 184.
3 ) M'emoires in'edits de M. X... III, 320. (Подробности фабрикации фальшивых билетов, по приказанию Савари, в уединенном домике долины Монружа). — Metternich, II, 358. (Слова Наполеона к Меттерниху): «У меня было готово 300 миллионов билетов Венскаго Банка, и я наводнил бы ими вашу страну... Я вам отдам фальшивые билеты». Там же, переписка Меттерниха с Шампаньи по этому поводу ( июнь 1810).
78
по их возвращении во Францию 1). «Однако, — говорит он, потирая лоб, — приходится сознаться, что служить Императору бывает подчас довольно трудно!»
Если он предъявляет такие требования к человеческому существу, то это условие той игры, которую он ведет и для которой ему бывает необходимо все: в том положении, какое он себе создал, ему уже не до стеснений: «Разве государственный человек, — говорит он, — создан для того, чтобы быть чувствительным? Разве он не представляет собою фигуру, стоящую совершенно особняком, всегда одинокую с одной своей стороны и с целым миром по другую? 2)». В этой борьбе не на живот, а на смерть люди интересуют его постольку, поскольку он может их использовать; всю ценность их он измеряет той выгодой, какую может извлечь из них: его главная и единственная забота — выжать и вытянуть из людей до последней капли всю пользу, какую они могут дать: «Я не позволяю себе забавляться бесполезными чувствами, говорит он, а Бертье — это такая посредственность, что я не понимаю, чего ради мне пришла бы фантазия любить его. Впрочем в те минуты, когда меня от него ничто не отвращает, мне кажется, что я нахожу в себе некоторую долю расположения к нему3)». И ничего больше: по его представлению для главы государства такое безразличие необходимо; он смотрит на все сквозь призму своей политики; ему приходится только следить за тем, чтобы призма эта не давала ему ни преувеличенных, ни уменьшенных изображений 4)».
Таким образом, помимо припадков нервной чувствительности, к людям у него выработалось отношение хозяина маклерской к своим рабочим 5)», или, пожалуй, вернее —
__________
1 ) M'emoires in'edits d е M. X..., IV, II.
2 ) M-me de-R'emusat, II, 375.
3 ) M-me de-R'emnsat, I, 231.
4 ) Там же, I, 335.
5 ) M. de Metternich, I, 284. — «Одним из тех, кто пользовался его особым расположением, был Дюрок. «Он любит меня, как собака любит своего хозяина» — вот как он выразился, говоря о нем со мною. — Он сравнивал отношение к нему Бертье с чувством няньки к ребенку. — Эти сравнения не только не противоречат его теории о внутренних побуждениях, руководящих людскими деяниями, но даже естественно вытекают из нее; там, где он наталкивался на такие чувства, к которым не удавалось применить чисто материальный расчет, он искал объяснения в инстинктивных тяготениях».
79
своим орудиям: если opyдие оказывается негодным к употреблению, не все ли равно, будет ли оно ржаветь где-нибудь в углу на полке, или валяться в куче старого, ломаного железа. Как-то раз к нему входить Порталис, министр вероисповеданий, весь в слезах с расстроенным лицом. «Что с вами, Порталис? — говорит Наполеон — вы больны? — Нет, Ваше Величество, у меня большое горе: архиепископ Турский, бедный Буажелен, мой товарищ, друг моего детства... — Ну?.. Что же с ним случилось? — Увы, Ваше Величество, он умер. — «Это не важно, он мне больше ни на что не был нужен 1)».
Как собственник который пользуется людьми и вещами, телами и душами, распоряжается и злоупотребляет ими по своему усмотрению, до их полного истощения, и ни перед кем не несет за это ответственности, он доходить до того, что по прошествии нескольких лет начинает говорить с такою же легкостью и непринужденностью, как сам Людовик XIV, и даже еще с большим деспотизмом: «моя армия, мой флот, мои кардиналы, мои соборы 2), мой сенат, мой народ, моя империя».
Одному армейскому корпусу, который медлит и не решается идти в бой, он говорит: «Солдаты, мне нужна ваша жизнь, и вы обязаны отдать мне ee. — Генералу Дорсенну и гвардейским гренадерам 3): «Говорят, вы ропщете, хотите вернуться в Париж к своим любовницам; успокойтесь, я продержу вас в строю, пока вам не стукнет восемьдесят лет: вы рождены на биваке, на нем и умрете».
Как он обращается со своими родственниками и братьями, которые стали королями, как круто он им затягивает поводья и какими ударами хлыста и шпор заставляет их нестись по оврагам и рытвинам, о том можно судить из его же собственной переписки: всякое покушение на какую-нибудь инициативу, даже самую обоснованную, вызванную непредвиденными обстоятельствами или необходимостью, даже явно благонамеренную, он подавляет в корне, как преступление,
_________
1 ) Beugnot, M'emoires, II, 59.
2 ) M'e m о r i а1: «Если бы я вернулся из Москвы победителем, я заставил бы папу позабыть о светской власти; я сделал бы из него просто идола, а сам руководил бы религиозной жизнью, как и политической... Мои соборы были бы представителями христианства, а папа был бы на них только председательствующим».
3 ) De S'egur, III, 312. (В Испании, 1809).