Наполеон Бонапарт

Тэн Ипполит Адольф

¹ ) Yung , II, III ; (рапорт Вольнэя, корсиканского комиссара, 1791); II, 287. (Памятная записка, которая дает верное представление о военном и политическом состоянии Корсики в декабре 1790); II, 270. (Донесете депутата Лакомба Сен-Мишель, 10 сентября, 1793)— Miot de Melito, I , 131 и последующие страницы. (Он был комиссаром, восстановлявшим порядок и мир в Корсике, в 1797 и 1801).

60

ему обвинительный приговор; если же обвиняемый принадлежит к противной партии, присяжные опять-таки оправдают его уже из страха мести, рано или поздно, но, во всяком случае неизбежной. Духа общественности не существует,

нет никакого организованного общества, а просто толпа мелких, враждующих партий... В Корсике нет безродных, а следовательно, не связанных с какой-нибудь парией; тот, кто захотел бы держаться особняком, навлек бы на себя общую ненависть... Все главари отдельных партий преследуюсь одну цель: достать денег какими бы то ни было путями. Их первая забота — окружить себя преданными, безответными людьми и между ними распределить все должности... Выборы производятся силою и всегда с оружием в руках... Партия, одержавшая верх, пользуется своим торжеством, чтобы отомстить противнику, и только умножает всякого рода насилия и несправедливости... Главари организуют между собою аристократические союзы... и допускают всякие злоупотребления. Они не вводят налогов и не взимают недоимок, чтобы заручиться возможно большим количеством выборных голосов, а также из родственных и партийных соображений. Таможни существуют только для обогащения друзей и родных. Жалованье не достигает по назначению. Деревня необитаема, потому что ничем не гарантирована безопасность. Крестьяне не покидают ружья даже на пашне. Без конвоя нельзя сделать ни шагу; иной раз приходится назначать пять, шесть человек охраны, чтобы переслать письмо с одной почтовой станции на другую.

Дополните этот общий набросок тысячью событий, которые в нем подразумеваются; вообразите все мелкие ежедневные факты, которые передаются любопытными соседями из уст в уста со всеми характерными подробностями и пересуживаются ими с сочувствием или с негодованием ¹): вот курс морали, который был пройден молодым Бонапартом.

За столом ребенок вслушивался в разговоры взрослых и по какому-нибудь слову, в роде сказанного дядей, по выражение лица, восторженному жесту или пожиманию плеч он

________

¹ ) Miot de Melito , II, 2: «Приверженцы семьи первого консула... видели во мне только орудие своих страстей, предназначенное исключительно на то, чтобы избавлять их от врагов и сосредоточивать все милости на их любимцах».

61

узнавал, что господствующее течение жизни не мир, а война, узнавал, какие хитрости нужны, чтоб в ней удержаться, с какими усилиями и жестокостями приходится пробиваться, с каким трудом взбираться... Остальное время дня, предоставленный самому себе, на попечении кормилицы Иларии и ключницы Саверии, он бродить среди простонародья, слушает разговоры моряков на пристани или местных пастухов, и в их наивных восклицаниях, в их простодушном восхищении перед удавшейся засадой или ловкой западней, его юный мозг находит энергичное подтверждение тех уроков, которые он уже получил дома. Это было его школой житейской мудрости. В таком раннем возрасте эти уроки западают глубоко, в особенности же, если сама натура идет им навстречу; здесь же сердце готово принять их слепо, потому что воспитание идет рука об руку с инстинктом. Таким образом, с самого начала революции, когда он снова попадает в Корсику, жизнь ему представляется тем, чем она и была на то время на самом деле, борьбой всеми родами оружия. И вот в этой-то замкнутой области он и действует не задумываясь, свободней чем кто-либо ¹). Если он и приветствует закон и правосудие, то больше на словах, да и то как-то иронически; в его глазах закон — только безжизненная фраза из кодекса, правосудие — книжная фраза, и сила первенствует над правом.

Вот на этот-то характер, уже вполне определившийся, падает второй удар молота, и во второй раз кладет на него тот же отпечаток: французская анархия запечатлела в этой молодой душе те основы, которые уже были начертаны в его детском сердце анархией корсиканской, потому что

_________

¹ ) Yung , I, 220 (манифест от 31 октября, 1789) 265 (насильственный заем в семинарской касс, 23 июня, 1790), 267, 269 (арест артиллерийского майора де ла Жайль

и других офицеров; проект захвата цитадели в Аяччио), II, 115 (Письмо к Паоли, 17 февраля, 1792): «Законы похожи на статуи божеств, которые принято завешивать в некоторых случаях»; 125 (назначение Бонапарта подполковником в батальон волонтеров, 1 апреля 1792). Накануне он, с помощью вооруженного отряда, захватил одного из трех комиссаров департамента, Мурати, который жил у его противников, Перальди. Мурати, схваченного неожиданно, силой приводят и задерживают у Бонапарта, который торжественно заявляет ему: «Я хотел доставить вам свободу, полную свободу; вы ею не пользовались у Перальди». — Его корсиканский биограф (Nasica, M'emoires sur la jeunesse et l'enfance de Napol'eon) считает этот поступок вполне похвальным.

общество разлагающееся дает так же уроки житейской мудрости, как и общество еще не сложившееся.

Его зоркие проницательные глаза очень скоро разглядели, сквозь шумиху трескучих фраз и теорий, истинную основу революции, т.-е. господство свободных страстей и торжество большинства над меньшинством; быть победителем или побежденным, вот две крайности, между которыми надо выбирать, середины быть не может. После 9 термидора были сорваны последние покровы, и на политической арене красуются инстинкты полной разнузданности, самовластия и личных вожделений, во всей их неприглядной наготе; о благе общества и о народном праве нет и помину; ясно для всякого, что у кормила правления стоит простая разбойничья шайка, что Франция ее добыча, что за эту добычу она постоит против всех и перед всеми, пустив в ход все существующая средства, не исключая и штыка. При таком режиме, когда в центре метет новая метла, прямой расчет держаться поближе к метельщикам.

Во всех армиях, и больше всего в итальянской, после освобождения территории от неприятеля, республиканское credo и патриотическая самоотверженность сменяются естественными вожделениями и военными страстями ¹). Оборванные, босоногие, голодные, — на человека отпускается 32 золотника хлеба в сутки и жалованье уплачивается ассигнациями, совершенно упавшими в цене, — офицеры и солдаты рвутся прежде всего из нищеты: «несчастные после трехлетних мытарств и скитаний по альпийским высотам, дорвались наконец до обетованной земли; вполне естественно, что они хотят прежде всего использовать ее блага ²)». Другим толчком была гордость, раздутая воображением и успехом. Прибавьте к этому избыток молодости со веем ее пылом и с ее жаждою приложить свои силы: ведь все это почти сплошь зеленая молодежь, которая смотрит на жизнь так, как ее понимают французы и галлы, то есть, как на увеселительную прогулку, или же как на поединок.

_________

¹ ) Сравните по этому поводу : Les M'emoires du mar'echal Marmont I, 180, 196, M'emoires de Stendhal sur Napol'eon, Rapport de d'Antraignes (Yung, III, 170, 171), Mercure britannique de Mallet-Dupan, и первая глава la Chartreuse de Parme, par Stendhal.

² ) Correspondance de Napol'eon I. (Письмо Наполеона Директории, 26 апреля, 1796). Прокламация того же дня: «Вы совершали усиленные переходы, не имея обуви, располагались биваком, не имея водки, а часто и хлеба».

63

Но ведь чувствовать себя храбрецом и проявлять эту храбрость из одного только озорства, вызывающе бросаться под пули, делить свое время между радостями жизни и опасностью, сменяя битву пирушкой и обратно, рисковать и развлекаться до пресыщения, без всякой цели, ничем не задаваясь, заботясь только об ощущениях минуты ¹), стремясь использовать все свои способности, обостренные опасностью и соревнованием, — все это никак нельзя назвать самоотвержением, а скорее это значит давать себе волю; но для всякого, кто не окончательный вертопрах, давать себе волю — значит пробить себе дорогу, идти в гору, грабить, чтобы разбогатеть, как Массена, или добиться власти, как Бонапарт.