Напоминание о нем
Шрифт:
А первое – ее рот.
Она подвела мою руку к молнии своих джинсов, и я, подчиняясь, расстегнул их, не отрывая языка от ее рта. Я засунул руку в ее джинсы и коснулся пальцами трусиков. Она застонала, и это прозвучало так громко в тишине спящего города.
Я сдвинул трусики набок и был встречен гладкостью кожи, теплом и стоном. Делая вдох, я ощущал дрожь собственного дыхания.
Я зарылся лицом в ее шею, и тут нас осветили фары.
– Черт. – Грузовик стоял в боковом проезде, но нас все равно могли заметить с улицы. И мы внезапно вернулись
Я закрыл дверцу и обошел грузовик. Машина подъехала, притормозила и остановилась прямо у начала проезда. Я взглянул на нее – это была патрульная машина Грэйди. Он опустил окно, и я подошел к его машине.
– Долгий вечер? – спросил он, наклоняясь на пассажирское сиденье, чтобы лучше увидеть меня с водительского места.
Я оглянулся на Николь в кабине и снова посмотрел на него.
– Ну да. Только закрыл. Ты до утра?
Он приглушил радио.
– Уитни взяла еще дежурство в госпитале, так что я пока буду по ночам. Мне нравится. Все спокойно.
Я постучал по капоту и отошел.
– Рад слышать. Пойду. Увидимся завтра?
Грэйди заметил, что что-то происходит. Обычно я не так быстро сворачиваю беседу. Он наклонился вперед, оглядываясь по сторонам и пытаясь разглядеть, кто у меня в грузовике. Шагнув вправо, я перекрыл ему обзор.
– Доброй ночи, Грэйди. – И указал ему на дорогу, давая понять, что он может продолжить патрулирование.
Он ухмыльнулся.
– Ага. И тебе.
Я не пытался ее спрятать. Но я просто знаю, что жена Грэйди – сплетница, а мне не хотелось завтра же стать предметом всеобщих обсуждений.
Я забрался в кабину. Она сидела, подняв ноги на панель, и смотрела в окно, избегая встречаться со мной взглядом. Мне не хотелось, чтобы она испытывала неловкость. Это последнее, чего я хотел. Я наклонился к ней и заправил ей за ухо прядь волос.
– Все нормально?
Она кивнула, но кивок получился вымученным. И улыбка тоже.
– Я живу возле «Сефко».
Это была заправка почти в четырех километрах отсюда. Она говорила, что живет близко, но четыре километра ночью – это совсем не близко.
– «Сефко», которая на Бельвью?
Она пожала плечами.
– Наверное. Я не знаю названий всех улиц. Я только сегодня туда переехала.
Тогда понятно, почему я ее не знаю. Мне хотелось спросить что-то вроде Откуда ты? Что привело тебя сюда? Но я не сказал ничего такого, потому что мне показалось, она не хочет ничего этого слышать.
Четыре километра без пробок – это всего пара минут, а пара минут длится совсем недолго, но они могут показаться вечностью, если ты в грузовике с девушкой, которую почти трахнул. И это не был бы хороший перетрах. Это почти наверняка был бы быстрый, липкий, ничего-хорошего-для-нее-не-представляющий перетрах.
Я хотел извиниться, но не был уверен, за что именно, и мне не хотелось, чтобы
– Я живу здесь, – сказала она, указывая на «Райские апартаменты».
Я нечасто бываю в этой части города. Она в другой стороне от моего дома, и я редко езжу этой дорогой. Я искренне думаю, что это место проклято.
Я въехал на парковку и собирался выключить мотор и открыть для нее дверцу, но она выскочила из грузовика еще до того, как я повернул ключ.
– Спасибо, что подвез, – сказала она. – И… за кофе. – Она захлопнула дверцу и повернулась идти, как будто мы так сейчас и расстанемся.
Я распахнул свою дверь.
– Эй. Погоди.
Она остановилась, но не оборачивалась ко мне, пока я не догнал ее. Она стояла, обхватив себя руками, закусив губу, нервно почесывая плечо. Она посмотрела на меня.
– Можешь ничего не говорить.
– В смысле?
– Ну… Я же знаю, что это было. – Она махнула рукой в сторону грузовика. – Можешь не просить мой телефон, у меня все равно его нет.
Откуда ей знать, что это было? Я и сам этого не знаю. Мой мозг все еще пытается осознать хоть что-нибудь. Может, надо спросить у нее. А что это было? Что это значит? Оно может случиться снова?
Я шел по неизведанной территории. У меня бывали одноразовые перетрахи, но перед сексом все обсуждалось заранее. И это всегда происходило в постели или на чем-то подобном.
Но с ней все почти случилось, а потом прервалось, и не где-нибудь, а в проезде позади бара. И я чувствовал себя козлом.
Я понятия не имел, что говорить. Я не знал, куда девать руки, потому что мне хотелось обнять ее на прощание, но было похоже, что она теперь не хочет ко мне прикасаться. Я сунул руки в карманы джинсов.
– Я бы хотел снова тебя увидеть.
И это не было ложью.
Ее взгляд метнулся от меня к зданию.
– Я не… – она вздохнула, и просто сказала: – Нет, спасибо.
Она говорила так вежливо, что я даже не смог обидеться.
Я стоял перед домом и смотрел, как она уходит, пока она не поднялась по ступенькам и не вошла в подъезд, и я больше ее не видел. Но даже тогда я продолжал стоять на том же месте, потому что думал, что потрясен, или, по крайней мере, ошеломлен.
Я вообще ее не знал, но она была мне интереснее, чем все, кого я встречал. Я бы хотел расспросить ее. Она не ответила ни на один вопрос о себе, который я ей задавал. Кто она, на фиг, такая?
И почему мне кажется, что я должен узнать о ней больше?
7
Кенна
Дорогой Скотти.
Когда говорят, что мир тесен, это не шутка. Он крошечный. Малюсенький. И перенаселенный.
Рассказываю тебе все это только потому, что знаю – ты этого не сможешь прочитать, – но я увидала сегодня грузовик Леджера и думала, что разрыдаюсь.