Напряжение
Шрифт:
От хриплого шипения, раздавшегося в тишине откуда-то сверху, Нефедов вздрогнул. Вслед за тем захлопала маленькая дверца в часах, под скворешню, с гирями-шишками, и, высовываясь из нее, кукушка прокуковала восемь раз.
Богачев пришел десять минут девятого. Не снимая черной шинели, он быстро, оценивающе оглядел комнату, увидел мраморное распятие в углу, литографию Христа в терновом венце с мученически устремленными вверх глазами - на стене, над кроватью, - спросил металлическим голосом:
– Здесь живут немцы?
– Старуха немка, одиночка.
– Это неосмотрительно. Квартиры немцев могут быть под наблюдением.
–
– И все же в дальнейшем встречи должны происходить только в русских домах.
– Как знать, может быть, такая необходимость скоро и отпадет, - возразил Нефедов, уголки его губ поползли вниз.
– Давайте к делу… У меня всего двадцать минут…
– Завтра этот человек уходит обратно. Какие будут инструкции?
Богачев растер руки, сел на плетеный стул, посмотрел в упор тяжелым взглядом на застывшее в ожидании лицо Нефедова:
– Запоминайте… Первое. Подтвердите получение задания. Передайте, что оно может быть выполнено лишь при условии устойчивой связи. Отсюда второе: необходим радист, срочно…
– Я уже говорил ему об этом при первой встрече.
– Слушайте и не перебивайте.
– У Богачева вспучилась синяя жила на лбу.
– Повторяю: настоятельная просьба немедленно прислать радиста. Третье. Условия для взятия Ленинграда сейчас, до наступления весны, наиболее благоприятны. Продовольствие на исходе. По нашим данным, только в ноябре в городе умерло от голода сорок восемь тысяч человек. Возможно, больше, но никак не меньше. В декабре эта цифра, по всей вероятности, увеличится. Армия снабжается несколько лучше, чем население, но далеко не в полном объеме. Немаловажным фактом является стоящий без движения флот. При всех нехватках он усиленно ремонтируется и дополнительно вооружается. Когда вскроется лед, мощь его значительно возрастет. Это надо учитывать. Запомнили?..
Богачев помолчал, покусывая губу и сосредоточенно глядя в сторону; на узком лице проступили глубокие жесткие складки у рта.
– Четвертое. Конкретно. Об «овощных базах» для «шестерок». Пока известно расположение одной - в квадрате…
Нефедов закрыл глаза, боясь пропустить или не запомнить сообщаемые Богачевым цифры; открыл лишь тогда, когда тот сказал:
– Наконец, последнее. Переправьте эти пленки.
– Богачев достал из бумажника крохотный конвертик, положил перед Нефедовым: - Спрячьте как следует. Важность и ценность их не поддаются учету. Кстати, как с тем делом?
– С каким?.. С инженером?
– Да, да, разумеется, - передернулся Богачев.
– Все, кажется, сошло благополучно.
– Я так и думал… Сумма, о которой мы с вами договорились за эту операцию, переведена в банк в Женеве. Будем надеяться, что скоро вы сможете ею распоряжаться.
Легким кивком Нефедов показал свое удовлетворение.
– Теперь о нас с вами. Встречи, как и прежде, в случае крайней необходимости. Вызов тот же. А почтовый ящик меняется. Перейдете на третий вариант. Сейчас нужна обширная информация, самая разная. Больше используйте людей вслепую [10] для сбора сведений. В голод еда - прекрасная приманка, - затрясся в коротком беззвучном смешке, - ищите недовольных, неустойчивых, подкармливайте. Но будьте начеку и не обольщайтесь: при кажущейся легкости найти таких не так-то просто. Помните о русской душе, которая всегда настороже, сильна и готова к самопожертвованию во имя идеи.
10
То есть так, чтобы человек не догадывался о своей работе на разведку.
Нефедова перекосило, словно в него воткнули иглу. Напоминание о прошлом служила предостережением. Мог бы не делать этого: Нефедов ни на минуту не забывал, что Богачев цепко держит его в своих руках.
– Мне все ясно, - проговорил он, невольно вытягиваясь перед Богачевым.
– Инструкции будут выполнены точно, в соответствии с вашими указаниями.
– Прекрасно. Тогда расходимся.
Нефедов посоветовал выйти из парадного во двор, который имел проход на параллельную улицу, и проводил в прихожую. Богачев приложил ухо к входной двери, прислушался, потом, толкнув ее, выскользнул бесшумно и исчез. Нефедов даже не услышал шагов.
Совет не пригодился: во дворе было по колено снегу, и Богачев не стал рисковать. Он выглянул из парадного, подождал, вдыхая морозный воздух… Тихо, пустынно… Пошел.
На перекрестке из-за сугробов показались три силуэта военных: один высокий, двое, с винтовками, ему по плечо. Не меняя направления, Богачев поравнялся с патрулем.
– Остановитесь, товарищ майор. Ваши документы.
Богачев охотно передал их старшему - высокому майору. Красноармейцы, притоптывая потихоньку, ждали.
– Холодно, ребятки?
– посочувствовал им Богачев.
– Да уж не жарко, - чуть насмешливо ответил один.
– Небось до самого пупка мороз добрался…
Согревая дыханием пальцы, майор разверзнул удостоверение, взглянул на фотографию, потом на Богачева. Соответствует. На пропуске-вкладыше секретный литер, действительный на эти сутки, тоже соответствовал…
– Откуда следуете?
– еле шевеля толстыми губами, спросил майор.
– Был отпущен навестить знакомых, сейчас возвращаюсь в часть.
– Когда шли по улице, ничего подозрительного не заметили?
– Нет, товарищ майор, все тихо…
Майор еще раз просмотрел документы, сказал, возвращая:
– Можете быть свободны, - и козырнул небрежно.
Богачев ушел в темноту. Патруль направился дальше, не оборачиваясь. После молчания идущий справа красноармеец проговорил тихо:
– Один есть. Скоро появится и другой…
21. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Русинов появился на Басковом переулке до зари, когда небо над городом было черным, как деготь, и без звезд. У парадного крыльца со столбиками и крышей ничем больше не приметного дома остановился, осмотрелся и стал быстро подниматься по лестнице.
На условный стук дверь открыл Дранишников.
– Проходите, - вполголоса проговорил он и повернул в замке ключ.
– Осложнений не было?
– Все в полном порядочке, - весело ответил Русинов.
В тесной, с низким потолком и голыми стенами комнате стоял письменный стол; в двух шагах от него - железная койка, заправленная флотским шерстяным одеялом. Дранишников подбросил чурок в круглую, уже затухавшую чугунную «буржуйку», выкрутил побольше фитиль в лампе, пригласил сесть Русинова и сам устроился за столом. Русинов отметил, что батальонный комиссар чисто выбрит, китель его отглажен и к шее плотно прилегает белейший подворотничок.