Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок

Гэлбрэйт Серина

И на кого в конечном итоге пал выбор?

Угадайте с трёх раз, как говорится.

В процессе перемещения от магазина к магазину мы с Филиппом сидели в разных углах салона и с подчёркнутым вниманием смотрели в окно, демонстративно игнорируя друг друга. Можно подумать, не было ни прошедших недель разделённого совместного быта, ни наших с Филиппом выпаданий, ни его решения остаться с чужой тенью в теле адары. Мы будто вернулись к началу, когда только познакомились и сиятельный кавалер не упускал случая показать, в каком он «восторге» от свалившегося на его напомаженную голову счастья. Майя наблюдала за нами с лёгкой снисходительной полуулыбкой, однако не спрашивала, что за кошка между нами пробежала, и вовлечь в общую беседу

не пыталась.

Отчасти я Филю понимала – самую малость, но всё же. Он со мной явно о высоком поговорить хотел, о душе, предназначении, испытании и отработке долгов кармических, в кои попытка ломануть хату принцессиного возлюбленного не входила, а я, барышня насквозь испорченная, сексом озабоченная, все его порывы благородные к низменным потрахушкам свела. Есть от чего обиженку начать строить.

А отчасти нет, не понимала и понимать не хотела. Я с Филиппом времени провела едва ли не больше, чем с Люсьеном, хоть так, хоть этак, но мы должны были прийти к какому-то взаимопониманию, согласию, между нами должно было сложиться нечто похожее на отношения. Пусть не слишком романтические, не слишком уважительные, даже не слишком страстные, однако движение должно было начаться. А что вместо? Он рядом со мной испытание воображаемое проходит, что-то там доказывает себе, отцу и всему миру? Может, конечно, Филиппу было проще принять внезапные перемены в собственной жизни именно как некое испытание, ниспосланное высшими силами за что-то или для чего-то, обязанность, которую хочешь не хочешь, но выполнить надо, потому что иначе никак.

Однако не шибко приятно ощущать себя долговой отработкой. Будто мало мне Люсьена, за долги купленного, и Виргила с его давней влюблённостью в Феодору.

Которую, кстати, он на диво легко променял на меня.

Как и Алишан, чьё имя он лишний раз не произносил вслух. И я, дура, не спрашивала, как всё дальше пойдёт, сообщит ли он ей, что их гостевому браку конец, или будет ждать, пока она сама узнает. И действительно ли их с Алишан роман закончился или он станет тайком спать то с одной, то с другой, не ставя нас в известность о наличии соперницы.

Если в самом деле будет, то точно пойдёт… за перелом и дальше. У меня тут, понимаете, многомужество заявлено, а с многожёнством и, пуще того, изменами пусть в другие книги топает.

Следующим пунктом программы значилось посещение портного, единственного в Ридже занимающегося пошивом фраков. Риджские франты, привыкшие к пёстрой роскоши и изобилию всего и сразу, не оценили лаконичной чёрно-белой строгости фраков, прибывших в столицу вместе с бертерской дипмиссией. Надо полагать, бертерские придворные тоже не остались в восторге от количества украшений и петушиных расцветок местных мужских костюмов. В результате портной, готовый сшить фрак, в Ридже появился. Спрос – нет.

Зато в маленьком магазине мужской одежды, затерянном на узкой малолюдной улочке, приняли нас с распростёртыми объятиями и споро увели Филиппа на снятие мерок. Мы с Майей остались в небольшом зале, среди образцов тканей и готовых костюмов на деревянных манекенах. Заняли два мягких кресла у стены и принялись ждать. Майя пообещала мастеру доплату за срочность, и тот заверил, что в течение двух дней заказ будет готов и его доставят по указанному адресу.

– Потом и для тебя платье поищем, – добавила Майя, едва мужчины исчезли за тяжёлой бордовой шторой, скрывающей вход во внутренние помещения.

– Угу.

– Желаешь что-то особенное?

– Какая разница? – пожала я плечами.

– Виргил предупредил, что оплатит все твои покупки и заказы.

Возмутиться бы, что не надо за меня платить, я могу сама, да только в том-то и дело, что не могу.

Натурой отдать, разве что.

Уже отдаёшь, Варенька. Очень активно, с энтузиазмом и в добровольном порядке.

– Виргил и Алишан познакомились… ох, так давно, что я с трудом могу это припомнить.

Все мы тогда были куда моложе, нежели нынче. А мы с братом ещё и в разы беднее. Мы промышляли мелкими аферами, по-другому было не заработать. Естественно, мы могли бы найти честный заработок… за пригоршню мелких монет… или я могла бы продавать себя. Хватает тех, кто считает, будто бы женщине лучше собственным телом торговать, чем людей обманывать. В крайнем случае милостыню у храма просить. Словно и там, и там людей не обманывают, – Майя неспешно сняла перчатки. – Кажется, Алишан переносила в Ридж одну из наших… жертв. Или кого-то из окружения жертвы, уже не помню. Виргил увидел её и пропал. Неожиданно завязалось знакомство, стремительно переросшее в отношения почти дружеские, удивительные для двоих столь непохожих, далёких друг от друга людей. Алишан была так добра, что однажды пригласила нас обоих в Исттерский домен. Разумеется, члены её семьи были недовольны что такими… знакомствами, что приглашениями. В те годы ты была… прости, Феодора была совсем девчонкой. Бойкая, за словом в карман не лезла и совершенно нас не боялась.

– А должна была? – удивилась я.

– О, Матерь всего! – коротко рассмеялась Майя. – Парочка мошенников из Риджа, один из которых выглядит точь-в-точь как мой брат – да от нас половина дома шарахалась так, словно мы с оружием их грабить явились. А кто не шарахался, те сквозь зубы цедили, будто одолжение нам делали, и смотрели презрительно и надменно, напоминая, где место таких, как мы. Сколь мне известно, за тем нашим визитом последовал скандал, но, несмотря на неодобрение семьи, Алишан общение с Виргилом не прекратила.

Есть в этой ситуации что-то знакомое до боли. Может, и прав был Костас в некоторых моментах.

– Она не рассматривала его в качестве сочетаемого? – уточнила я словно невзначай.

Не то чтобы я сама его рассматривала в этом качестве… то есть совсем об этом не думала, слишком уж внезапно, стремительно между нами всё завертелось, но надо же куда-то его пристроить? Хотя бы в перспективе?

– Нет, конечно, – отмахнулась Майя. – Алишан безоговорочно преданна традициям адар, и слово зеркала, вернее, образ, зеркалом показанный, для неё закон, который она никогда не переступит. Они с Виргилом и сблизились сильнее лишь после гибели её сочетаемого.

– Она его любила, сочетаемого своего.

– Любила. Думаю, она и к Виргилу испытывала… много искренних, нежных чувств, но он не был её сочетаемым, и она помыслить не могла, чтобы принять его как своего мужчину в обход… традиций адар. Знаешь, многомужие адар – штука пусть занятная весьма, но и странная, временами сложная чрезмерно. Ты можешь взять себе больше одного мужа, но только строго из числа определённых, избранных даже не тобой. Никто не спрашивает, кого желаешь ты сама, готова ли ты продолжить путь с мужчинами, выбранными кем-то другим лишь потому, что надо? Так чем это отличается от брачного союза между обычными мужчиной и женщиной, зачастую заключаемого по воле родителей девушки, а не по зову сердца?

– В племени ветреных… проклятых, в котором мы с отцом Феодоры провели пару дней, я видела тройственный союз: вождь племени, его жена и её второй супруг, он врач… целитель племени. И вроде всем нормально. У них двое детей, каких-то откровенных тёрок и неприязни ко второму мужу от первого я не заметила.

– Проклятые свободнее нас во многих аспектах, – Майя вдруг вздохнула, как мне показалось, с затаённым сожалением. – Вскоре после смерти матери сестёр Виргил стал чаще появляться в их доме, хотя и не слишком. Встречаться они предпочитали в Фартерском домене, не в Исттерском. Алишан заняла положение старшей в роду и в куда меньшей степени оглядывалась на мнение членов семьи. Им мой брат не пришёлся по нраву так же, как и много лет назад, но на сей раз возразить открыто они не посмели. Да и Алишан уже была свободной женщиной, не связанной обязательствами с супругом.