Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок
Шрифт:
– Порой люди и впрямь всё это оставляют в прошлом и никогда не оглядываются… но так бывает редко, – со знанием дела заметил Люсьен.
– Но он… он был совсем другим… в детстве… и отрочестве, – Алишан покачала головой. – Я знала его… думала, что знала. Когда всё изменилось? Как… отчего всё стало таким… другим?
Вопросы были риторическими и потому мы солидарно промолчали.
Внезапно Алишан выпрямила спину, расправила плечи и пальцы, стискивающие диванную обивку, разжала. Вздёрнула подбородок повыше и наконец повернула к нам бледное, строгое лицо. Взгляд холоден, глаза сухие, хотя, признаюсь,
– Твоя правда… – начала она ровным тоном.
– Варвара, – напомнила я.
– Твоя правда, Варвара. Ты выполнила то, что я тебе велела, не нарушила ни одного моего слова.
То есть Виргила она членом семьи не считает. Не сюрприз, конечно, просто… почему-то я ожидала, что Алишан хоть как-то подчеркнёт его особый статус.
– Разумеется, я никому из членов моей семьи не запрещала искать встреч с тобой, кем бы ты ни была. Полагала, что они сами не станут ни заговаривать с тобой, ни даже приближаться. К сожалению, Александр решил иначе. Но более тебе не о чем тревожиться – впредь мой брат тебя не побеспокоит. И ту оборванную адару, о которой ты упоминала, тоже. Ты вольна жить как сама сочтёшь нужным, те, кого ты называешь своими сочетаемыми, остаются с тобой по своему выбору и решению.
– А Дуган?
– А с ним-то что? – в прямом ледяном взоре вновь пробилось удивление, на сей раз весьма умеренное. Алишан взяла себя в руки и не собиралась раскисать в присутствии посторонних людей.
– Он… – я посмотрела в голубые глаза и поняла вдруг.
Дуган не рассказал.
Ни о встрече со мной, ни об увлекательном, пусть и недолгом путешествии в компании ветреных, ни о Костасе. Ни о своих вопросах и моих ответах. Он вернулся в Исттерский домен и ни с кем не поделился увиденным и услышанным.
– Ничего.
– Отчего ты вдруг вспомнила о нём?
– Потому что он… всё-таки Федин папа… то есть отец Феодоры.
– Дуган всё понял. Он расспрашивал меня позднее и мои ответы более чем его удовлетворили.
М-да, фигово же Алишан знает членов своей семьи…
Она вообще их знает?
Да-да, вопрос тоже риторический.
Люсьен покосился на дверь и коснулся моего плеча. Я поспешно поднялась, Люсьен следом.
– Что ж, спасибо за помощь и содействие. А теперь прошу нас извинить, мы вас оставим. Не будем мешать.
Дверь приоткрылась, и мы с Люсьеном скоренько выскочили из гостиной. Виргил посторонился, пропуская нас, бросил на меня неожиданно виноватый взгляд. Я махнула рукой – иди, мол, надо довести дело до конца. Мне тоже не очень хочется вываливать на Алишан всё именно сейчас, но отступать некуда.
Виргил переступил порог гостиной, закрыл за собой дверь. Мы же поднялись в его спальню и завалились на разобранную кровать.
Ничего такого, просто лежали поверх смятого одеяла и таращились в потолок. Меня нынче на постельные подвиги один хрен не хватало, а забиться куда-то надо было, желательно туда, где не будут слышны крики, вздумай вдруг Алишан побеседовать на повышенных тонах. Делать всё равно нечего, письма, фото и медальон мы сразу отдали Майе, дальше пусть они с принцессой сами разбираются. Лезть ещё и в игры подле престолов – нет уж, увольте.
Лежали мы, лежали… не знаю, сколько, пока дверь наконец не распахнулась.
Виргил
Тишина.
Двери внизу не хлопали, а окно хозяйской спальни выходило на задний дворик, где только мой зафир и стоял.
– Что-то ты быстро, – Люсьен первым нарушил молчание. – Точно сказал всё, что хотел?
– Сказал, – подтвердил Виргил, по нашему примеру глядя в потолок.
– И как она отреагировала? – не удержалась я от вопроса.
– Ушла.
– Молча?
– Почти.
А-а, то есть что-то Алишан да сказала. Но, насколько я успела узнать Виргила, делиться подробностями он не станет. И за Алишан не побежишь уточнять, что она думает о бывшем возлюбленном и бывшей сестре.
– И что, на этом всё? – не унимался Люсьен.
– Полагаю, что всё.
– Прошла любовь, увяли помидоры, – вздохнула я.
И сказать бы, как трагично закончилась история запретных многолетних отношений простого риджского мошенника и адары высокого рода… однако в том-то и дело, что не поворачивался язык назвать их отношения запретными, а финал их истории – трагичным. Рано или поздно, со мной или без меня, но они закончились бы, не смогли бы тянуться в прежнем неопределённом статусе бесконечно долго. Однажды кто-то да не выдержал бы, устал, захотел иного, большего или меньшего, и ушёл бы, понимая, что партнёр не способен дать желаемого.
– Виргил, когда ты от меня устанешь…
– Не устану, – перебил он капельку недовольно и даже голову ко мне повернул.
– Ты не можешь знать этого наверняка, – я тоже повернула к нему голову. – И я не могу. Никто не может.
– И только мне деваться некуда, – жизнерадостно добавил Люсьен.
– Ты сам напросился, – я шутливо пихнула его локтём в бок. – И тебя, на минуточку, вообще за долги купили.
– За те деньги, Дон, что я на тебя потратил, можно было и кого-то поприличнее подыскать.
– Для тебя-то я, может, и нехорош, зато для Вари…
– Вкус её порой подводит.
– Да, по тебе заметно.
– Так вот, – вмешалась я в намечающуюся перепалку. А то ещё, не ровен час, увлекутся мои мальчики, в раж войдут и разнимай их потом, когда словесные препирательства в кулачный бой трансформируются. – Если вдруг у нас с тобой в отношениях совсем печаль-беда настанет, а я буду упрямо игнорить все признаки, скажи мне об этом сразу, угу? Потому что тебя возле меня никакие связки-привязки не держат, и… мы вряд ли поженимся. Детей у нас, скорее всего, не будет. Распускать свой гарем я не намерена, равно как одним Люсьеном он не ограничится. И… я не она и никогда ею не стану. Я старше, чем она, у меня другой жизненный опыт и тот ещё характерец. Ну да ты сам заметил.
Виргил отвернулся. Минуту-другую молчал и наконец произнёс обычным своим суховатым скрипучим тоном:
– Как скажешь, Варвара, – снова помолчал и добавил: – Только я хотел бы попросить тебя об услуге.
– Смотря какой, – а то сейчас ка-ак попросит.
– Ты должна мне услугу, забыла?
Когда это я Ворону услуги задолжать успела?
Ой, да, точно, было дело, было.
На кухне и в его рубашке.
– Предупреди заранее, когда соберёшься привести в дом ещё одного сочетаемого.