Наречённый для ворожеи
Шрифт:
Прежде чем бежать к Усману, Рута метнулась опять к Тавру и вложила ему в вялую ладонь две руны. Берегиню, на защиту, и Радугу, на благоприятный исход. Потом ворожея бросилась разыскивая дом с красным петушком на крыше.
Усман оказался довольно благообразным старцем, но в свои семьдесят пять лет выглядел соответственно. Седой, с поникшими плечами и дребезжащим голосом, при этом большой любитель поважничать и поговорить. Вернее прочитать пространную нотацию и нравоучительно погрозить при этом перстом — дай-кось, мол, поучу уму-разуму. Не вникая в суть беды, случившейся по вине
— Уважаемый! — резко перебила Усмана ворожея и заметила, как старик кисло поморщился. Видно ждал обращения «господарь». — Поговорим о стыдливости и юбках в следующий раз. Внемлите, наконец — если мой напарник не выживет, вашему сынку тоже несдобровать! Как и остальным.
— Всех поизведёшь, окаянная?! — вытаращил глаза старик.
— Зачем же, деревню прикончат прахи и икотница. Просто я и пальцем не пошевелю, чтобы вас от них избавить!
— Чего желаешь? — сразу одумался тянуть время Усман.
— Пусть гонец летит что есть мочи опять в Орден. Передаст Магистру записочку, есть на чём её написать?
— Только ты, голуба, останешься с нами, — прищурился старец.
— Вестимо. Мне напарника надо выхаживать, совсем плох.
— Договорились. Тёша, подай господарыне ворожее бумагу и колобашку с чернилами. Видала, внучок меня навестить пришёл, ин вся душа за него изболелась, — продолжал дребезжать Усман, пока маленький, лет пяти мальчик неловко рылся на полке. — То всё с ним хорошо, то вещает изнутри мальца какой-то проклятый колдун Хорт. Вина зелёного сегодня, прямо с утра пораньше, у меня потребовал, а мальчонке разве можно пить вино? Сгубит, нечисть, невинного бедняжечку, ты уж, ворожея, Тёшей первым займись. Бабы подождут, они и без икотки целыми днями орут. Со свету меня сжить желают.
— Обещаю. Будет Тавру полегче, непременно займусь Тёшей, — согласилась Рута, быстро водя пером по бумаге. А когда закончила и подняла глаза, невольно вздрогнула.
Малыш взглядом ощупывал её грудь с видом опытного распутника. Перехватив ошеломлённый взгляд девушки, ещё и подмигнул, сумев изобразить на детском розовощёком личике на редкость пахабную ухмылку. Надо сказать дед, старый Усман, тоже охотно таращился на обтянутые штанами ноги и бёдра девушки. «Видно правду сказывают, что чёрного кобеля не отмоешь добела», — поморщившись, подумала Рута и поспешно покинула дом Усмана. Следовало срочно разыскать гонца и отправить с запиской к Магистру.
Бородач Савва спорить и отнекиваться не стал. Снова оседлал коня и немедленно отправился в путь, несмотря на протесты своей хмурой жены. Рута же сломя голову помчалась к Тавру. Молясь про себя всем богам славичей, чтобы дорогой ей человек был по-прежнему жив.
— А не-ету тваво парнишечки. Ушё-о-ол, — меланхолично доложила пожилая тётка, кормившая во дворе кур.
— Как ушёл?! — не поверила Рута и бросилась в дом.
Но постель действительно оказалась пуста, а на полу валялся маленький кусочек дерева с руной Берегиня. Ворожея машинально её подобрала и опять вылетела во двор.
—
— Ушё-о-ол, — равнодушно повторила тётка. — Тёша его увё-ол, за ручку.
— Тёша? Маленький мальчик?
— Ага. Чай недалече ещё отошли-и…
— А куда отошли-то? В какую сторону? — напряглась Рута. Теперь она поверила, колдун есть колдун. Некоторые способны и мертвеца поднять.
На этот раз тётка ответила жестом. Неопределённо ткнула пальцем в сторону леса, и Рута кинулась догонять. Вернее бестолково метаться за околицей, пытаясь высмотреть напарника, уводимого куда то колдуном в теле мальчика.
Добежала Рута и до леса, который окружал Усмановку со всех сторон. И застыла на опушке, не зная где искать дальше. И вдруг испытала жгучее презрение к самой себе. Ворожея, называется! Носится, как заполошная курица, когда сразу следовало применить волшбу!
Не теряя больше времени, она вернулась к дому медлительной хозяйки и, бормоча поисковый заговор, прошлась по двору, а потом вокруг избы.
Ещё не сделала и полный круг, как потянуло за сарай, а потом не к лесу, а в небольшой овраг за огородами. То ли хозяйка соврала, то ли колдун, подселившийся в Тёшу, отвёл тётке глаза.
В овраге протекал слабенький ручей: собаке полакать, птицам напиться, а человеку просто переступить. Не раздеваясь, как сделал это Тавр, разбросав по траве одежду вплоть до исподнего.
Потом Рута обнаружила особенно страшное — единственный отпечаток человеческой ноги, оставленный в сыром месте, сменился звериным следом. Волчьим. Волка же выдал и клочок шерсти, а там где началась трава, в которой следы терялись, путь волка отметили яркие капли крови. Блестевшие в зелени спелыми ягодами: Тавр, превращённый в волка, при трансформации разбередил свою страшную рану.
Напряжённая, ожидающая в любую минуту нападения, Рута дошла по следам крови опять же до леса. Преследовать дальше не было смысла, за волком в его стихии было не угнаться. Поэтому ворожея снова вернулась к ручью, чтобы ещё раз всё осмотреть.
Уныло собрала одежду Тавра, подняла и выпавшую из неё руну Радуга и опять уставилась на отпечаток волчьей лапы. Слишком крупный и не совсем правильный, но ответ Рута уже знала. Колдун проклятием на кровь превратил Тавра в оборотня, в волколака. Возможно безумного, с такой-то раной на голове. А значит и она сама, и Усмановка теперь в опасности!
Глава 11. Колдун с того света
Опустошённая, горюющая, а ещё сильно уставшая Рута с узлом одежды Тавра побрела обратно в деревню. Следовало обойти все дворы и предупредить жителей о появлении волколака.
Что будет дальше, ворожея хорошо понимала — мужики вооружатся и устроят облаву на оборотня сами. Так привычней и правильней, чем дожидаться внезапного нападения один на один, потому что отсидеться по домам не получится. Летняя страда: покосы, обширные огороды и выпас скотины. Это не зима, когда каждой семье можно запереться и держать оборону внутри избы. Хотя бы некоторое время…