Нарисуй меня хорошим. Книга 2
Шрифт:
Быстрей бы пережить эту поездку…
***
Когда мы вынырнули из подъезда, Ваня уже ждал нас возле машины и заталкивал в багажник «Линкольна» пакеты с покупками. Он выглядел уставшим, что еще больше озадачило. Меня крайне смущала его жажда совместного времяпровождения, учитывая всю сложность ситуации, но если бы ни Рэй, я бы никогда не приняла его предложение.
— Надеюсь, ты взял мне пивка? — спросил Рэй, подойдя к нему ближе. — Ты ведь помнишь уговор? Я — бухаю, ты — рулишь.
— А
Я кивнула ему, и отвела взгляд, чувствуя озноб во всем теле.
Моя рука потянулась к руке Рэя, но тот будто не заметил этого, и пошагал осматривать своего черного мерина.
Этого я и боялась. Противное чувство преследовало меня все утро и продолжало преследовать. Мы с Рэем впервые «сошлись во мнениях» и то, что между нами произошло, пока трудно осмыслить, но я не хотела, чтобы он отрицал это на людях. А точнее, берег чувства Вани.
— Как ты? — поинтересовался Ваня, слегка коснувшись моего лица.
Я моментально отпрянула.
— Хорошо, — буркнула я, мечтая, чтобы Рэй поскорее завершил свою оценивающую работу. — А…как ты? — я заставила себя взглянуть на него.
Он усмехнулся, прочувствовав мою скованность.
— Уже лучше.
— Что ж, рада за тебя.
— А я-то, как рад. Особенно, что ты согласилась поехать со мной…Гм. С нами.
И снова этот взгляд, равнодушная улыбка и молчание, которое заставляет задуматься.
Задуматься о том, что твориться в его голове? Раскаивается ли он? Сожалеет ли? Способен ли он вернуть себя? Того Ваню, который был ярым противником жестокости и несправедливости. Когда он оправдывал свои слова хорошими, смелыми поступками. Когда был дорог мне и смотрел на меня так, как мечтает любая девчонка. Есть ли шанс, что ради теплого детства, ради тех светлых воспоминаний, я смогу проглотить всю ту боль, которую он мне причинил?
— Ну что, погнали, пупсики? — к нам вернулся «авто-эстет» и Ваня, слегка сжав губы, неохотно сел за руль, словно друг перебил воодушевленный диалог.
— Леди, — Рэй вежливо приоткрыл мне дверцу и указал на сиденье. Набрав в легкие свежего воздуха, я юркнула в машину и сместилась к окну, освобождая дополнительное место. Но, дверь захлопнулась, а рядом никого не оказалось.
Я закусила губу и справилась со слезами, когда Рэй занял пассажирское сиденье, рядом с Ваней, но не со мной. Он мог стесняться своих чувств, даже меня, но больше всего на свете я не хотела, чтобы это была двойная игра, в которой замешаны все трое.
— Тебе удобно? — спросил Ваня, обернувшись ко мне. — Я могу откинуть кресло, если хочешь.
— Я в порядке, спасибо, — нервно выдавила я, прячась от его ледяных глаз. Шутки Рэя ничто по сравнению с этим взглядом — к нему я никогда
Ваня замер на несколько секунд, словно ему было что сказать, но потом вернулся к рулю.
Мотор заревел и мы тронулись. Рэй подкурил сигарету и открыл окно на половину, отчего весь поток прохладного воздуха хлынул мне в лицо.
— Мне холодно, — предупредила я, не скрывая своего недовольства, на что парень громко усмехнулся.
— Не ной, Художница. Я быстро.
Еще одна невидимая пощечина обожгла лицо. Я не любила, когда он называет меня так. Это прозвище, как напоминание о том, что в любую секунду их настроение перемениться и все вернется на свои места: они — игроки, а я — пешка.
Пределы города были молниеносно покинуты, и мы выехали на размытое дождями бездорожье. Из-за постоянных скачках на кочках, меня начало тошнить. Рэй заметил мое резко побледневшее лицо.
— Потерпи немного, — он заботливо погладил мое колено и наградил меня теплой улыбкой. — Держись. Скоро будет асфальт.
— Будет лучше, если ты перестанешь дымить в салоне, — вставил Ваня, грубо толкнув друга в плечо.
Рэй бросил на него раздраженный взгляд.
— Будет лучше, Белый, если ты перестанешь строить из себя «отличника» и займешься дорогой, — он снова обратился ко мне и хитро подмигнул. — А я займусь своей дорогой… девочкой.
В салоне повисла тишина, и в какой-то момент, машина снова подлетела на яме, отчего Рэй вернулся на место и громко выругался:
— Проклятье, я ведь попросил смотреть, куда ты едешь! Будь нежнее с моей ласточкой!
Глупо, но я почувствовала укол ревности, когда осознала, что машина получает больше комплиментов от Рэя, нежели я.
Ваня включил магнитолу, из которой начинала играть песня «Евгения Белоусова — Девчонка — девчоночка» и, стуча пальцами по рулю, стал подпевать себе под нос:
— Он не любит тебя нисколечко…У него таких сколько хочешь… Отчего же ты твердишь девчоночка… Он хороший…Он хороший…
Машина набирала скорость, и я миллион раз пожалела, что решилась на эту поездку. Я ужасно боялась скорости, а особенно психически-неуравновешенных водителей, настроение которых переменяется с крайне быстрой периодичностью.
На руках Вани выскочили вены, он явно был наряжен, хотя не подавал виду и продолжал петь:
— Ты не знаешь его ни капельки… Будет поздно, когда заноешь… Только с виду он мальчик-паинька… Никакой он не хороший…
Рэй открыл бутылку пива и стал беззаботно вилять ей в такт мелодии. По-моему, он единственный, кто чувствовал себя совершенно расслабленно, нежели я и водитель.
— Тебе нравиться эта песня, Вася? — спросил Ваня, смотря на меня через зеркало заднего вида. — Мы слушали ее в детстве, помнишь?