Наркодрянь
Шрифт:
– Ну вот, теперь о деле, - подчеркнуто строго начал Саяниди, - Фил Картрайт, это компаньон, друг и... хм... любовница Манзини. Если Манзини король, то Картрайт, безусловно, премьер-министр. И подступиться к нему было бы так же трудно, как и к царственному старикашке, но...
У каждого человека есть свой пунктик...
"Черт их знает - где они раскапывают все эти сведения", - только и оставалось удивляться Сергею, и как всегда, сведения эти бы|ги точными, краткими и выверенными.
Фил Картрайт, несомненно, крупная и неодиозная фигура в окружении Манзини.
С самим Манзини все ясно. Глава одного
В меру религиозный, хотя и не чуждый обычного католического лицемерия, в меру жадный, если потеря части капитала не грозила одновременно потерей даже малой толики власти, и в меру распущенный. Безусловно, смелый и решительный исполнитель, хитрый и расчетливый дипломат и, наконец, всевидящий и всезнающий руководитель. Таков был Джакомо Манзини. Работа, верней деятельность, и жизнь были для него увязаны в единое целое. Джакомо не мыслил жизни вне мафии, и потому жизнь его, как и цель этой жизни, была ясна и проста.
Но Фил Картрайт...
Этот жил в двух измерениях. Измерение первое - все, что связано с мафией и бизнесом. В этом измерении Фил мало отличался от Манзини.
Но существовало второе измерение - сугубо личное. И в этом измерении изнеженный эстет, филантроп и психопат Картрайт так же мало походил на Фила-мафиози, как балерина на шахтера.
Тонкая, мятущаяся душа Картрайта во втором измерении постоянно блуждала в поисках божественного откровения и наконец нашла его в дзэнбуддизме. Хотя не последнюю роль в таком выборе сыграла и конъюнктура действующего духовного рынка. Дзэн-буддизм в последние годы высоко котировался на этом рынке, и, конечно же, душа Фила Картрайта не могла не угодить в мощную струю новомодного течения.
Была ли вера его искренней? В этом Саяниди сомневался, ибо сколько черта ни ряди в ризы, а так он чертом и останется. Впрочем, Картрайт уже четыре года строго выполнял все требования культа. Он аккуратно посещал ритуальные сборища, прошел уже три ступени очищения и свято следовал наставлениям своего гуру.
Гуру этот, как следовало из характеристики Саяниди, - типичный пройдоха, недоучившийся студент-ориенталист и вообще ничтожная личность. Но, как ни странно, эта "ничтожная личность" бесспорно и сильно влияла на психику Картрайта. Особенно это влияние усилилось в последний год.
Естественно, Манзини знал об этом увлечении своего ближайшего помощника. И гуру, и дюжина постоянных адептов были внимательно, как только может мафия, проверены. Но ни за кем не обнаружилось ничего, со специфической точки зрения Манзини, предосудительного. В мирном дзэнбуддизме, конечно же, имелся громадный недостаток - слабая совместимость его с церковью святого Петра, но такой уж чрезмерной нетерпимостью дон Манзини не отличался - в делах религиозных, конечно. Строго преследовалась только измена интересам "семьи".
"Господь с ним, пусть мальчик развлекается, раз делу это не вредит", решил Манзини, слежка стала не постоянной, а так, от случая к случаю.
А еще Фил Картрайт был страстным и заядлым коллекционером. Тяга к антиквариату появилась у Фила давно, задолго до увлечения буддизмом. Финансовые же возможности Картрайта позволяли развить подобную
Исходя из этих странностей и причуд Картрайта, Саяниди и разработал хитроумный и изящный план "психологической агрессии". В первую часть этого плана входила соответствующая обработка гуру Картрайта с последующей его заменой самим Саяниди. И на этом этапе профессор-востоковед Саяниди не предвидел особых трудностей и не сомневался в успехе.
Параллельно с этим следовало укрепить веру Картрайта и сделать из него послушную игрушку в чужих руках, эдакого зомби от дзэн-буддизма. Заставить его прямо предать "семью", конечно, Саяниди не надеялся, но он был уверен, что сможет выкачать кой-какую информацию.
И это представлялось сложной задачей: требовалась информация о недоступном доне Джакомо, проникновение в самые строго охраняемые тайны. Для верного члена "семьи" и близкого к кэмпо человека это весьма и весьма близко подходило к предательству, а заставить пойти на предательство Фила, даже с помраченным рассудком, шансов было немного. Требовалось тонко войти в доверие и выдерживать баланс в расспросах так, чтобы Картрайт не насторожился. Впрочем, здесь у Саяниди имелись обоснованные соображения. Прежде всего он намеревался провести Картрайта через "четвертую ступень очищения".
Ступень эта подразумевала испытание страхом.
Сергей сразу засомневался, каким это образом на беднягу Фила можно нагнать столько страху, чтобы он забыл, кем является в реальной жизни.
Саяниди сомнения Сергея ничуть не смутили.
Как оказалось, он собирался прибегнуть к древнему, но чрезвычайно эффектному трюку браминов.
Трюк этот давно забыт, и вообще знали его лишь немногие избранные.
Архитектура древних храмов браминов, их акустические свойства в сочетании с использованием хитроумных музыкальных инструментов позволяли достигать потрясающего эффекта. Основой его являлись сверхнизкие частоты, именно их и умудрялись извлекать брамины из своих таинственных инструментов. Как объяснил всезнайка Саяниди, инфразвук, генерируемый на частоте семи герц, вызывает у человека, находящегося рядом с источником звука, чувство животного, непреодолимого страха. Это чувство столь тягостно, что при длительном времени воздействия приводит к развитию острого психоза. Как оказалось, Саяниди сам испытал в одном из полузаброшенных древних храмов подобное воздействие и сумел докопаться до первопричины.
Но тогда, в храме, он вместе с немногими прихожанами дошел до предела возбуждения. А затем музыка прервалась, и наступил ни с чем не сравнимый экстаз. Непередаваемое ощущение умиротворения и покоя... И вот теперь Саяниди намеревался подвергнуть такому же, только более длительному воздействию Картрайта.
Сергей тотчас иронично осведомился, как он собирается поступить: транспортировать ли Фила в Индию, либо перевезти храм с браминами в Америку? Оказалось, что при наличии такого умельца, как двоюродный брат Фитцжеральда Люк Тенесси, ничего подобного не потребуется.