Наркодрянь
Шрифт:
Саяниди с неподражаемой ленивой фацией приподнялся и протянул Сергею холеную, изящной формы, руку. Впрочем, несмотря на это изящество, Сергей подметил, что суставы кистевых фаланг выпуклы и мозолисты, как у профессиональных боксеров или каратистов. В остальном новый знакомый Сергею категорически не понравился. Хотя бы потому, что он в жизни не встречал таких смазливых мужских рож.
Вздумай сатана еще разок прошвырнуться по своим земным владениям, он бы избрал в качестве телесной оболочки именно тело Саяниди.
Черные глаза Иона поражали космической глубиной. А
Брови разлетались из одной точки на переносице и перечеркивали матово-бледное лицо тонкой, ломаной линией. Шлем густых волос, без единой серебристой нити, обрамлял строгий контур лица и отливал синевой вороньего крыла.
Странно, но эта синева нигде не тронула кожи Саяниди. Везде все та же матовая бледность, не отмеченная ни румянцем, ни желтизной, ни родимым пятном. Казалось, лица Саяниди никогда не касалась бритва, а возраст его наверняка оставался загадкой даже для самых искушенных оценщиков - женщин.
Тонкий, с едва заметной горбинкой нос чемто привлек внимание Сергея. Он вгляделся попристальней и злорадно хмыкнул в душе. Шрам!
Едва различимый, точно паутинка, шрам.
"Ага, голубчик!
– решил Сергей.
– Носик-то наверняка подкачал. Пришлось доводить до нужных пропорций. Искусный косметолог поработал.
Значит, портрет свой ты сам себе рисовал. В глазки, может, белладонну капаешь, а интересную бледность заделать - раз плюнуть. Но неплохо...
неплохо... Имидж что надо".
Придя к такому заключению, Сергей поостыл, и внешность Саяниди стала его меньше раздражать. Впрочем, больше раздражал один невыясненный вопрос, и Сергей тотчас не преминул его задать.
– Конечно, очень рад знакомству, - подчеркнуто галантно отвесил поклон Сергей - Но хотелось бы знать, почему уважаемый Иван, э-э...
– Павлович, - подсказал Саяниди.
– Почему Иван Павлович не явился на назначенную, как я понимаю, им же встречу?
Саяниди и Фитцжералъд переглянулись и вдруг рассмеялись одновременно. Сергей зло поджал губы и тоном записного дуэлянта осведомился:
– Вы находите мой вопрос забавным? Что ж, господа, объяснитесь - и я, может быть, посмеюсь вместе с вами.
– Видишь ли, - дружески обнял за плечи Сергея Фитцжеральд.
– Он и не собирался на эту встречу.
Сергей резким движением стряхнул руку Эдуарда и прищурился:
– Ну-ну... продолжай.
– Ты только не обижайся и постарайся понять, - вздохнул Фитцжеральд, у Ивана свои методы оценки человека. Это был просто психологический тест. Вам теперь предстоит работать вместе, вот Ваня и хотел посмотреть: как ты себя поведешь в экстремальной ситуации. Ну... такой у него подход. Я и сам не всегда его одобряю, но, поверь, тебе ровным счетом ничего не угрожало.
– Ничего не угрожало!?
– почти проорал Сергей.
– Так это вы знали, а я?
– Но иначе тест терял весь свой смысл, - быстро перебил его Фитцжеральд.
– Да? Ну так вот что я вам скажу откровенно - оба вы обыкновенные американские мудаки, русский так не поступит.
–
– Давай тогда по-русски выпьем водки и все забудем. Идет?
Сергей с сожалением покосился на него и безнадежно махнул рукой:
– Даже этого вы, придурки, не догоняете. Ты сначала налей, да повтори, да прощения попроси - глядишь и помиримся.
– Вот такой разговор мне больше по душе, - потер ладошки Фитцжеральд. Я мигом...
8
В своем стремлении скрупулезно следовать русским традициям Эдуард, пожалуй, переусердствовал. Стол, который он "мигом" организовал, давно уже был накрыт в столовой, но еще раньше, лет эдак на семьдесят, он уже перестал отражать русский быт. Из атрибутов нынешнего русского застолья на нем присутствовали разве что соленые грибочки да квашеная капуста. Все остальное - и стерляжья уха, и осетровый балык, и расстегайчики, и икорка семи сортов - давно уже отошло в область преданий. И уж конечно, водка английского производства мало напоминала тот химический суррогат, который привык видеть Сергей на столах в родном Отечестве. Впрочем, за год он уже и сам забыл убогие прелести нынешней русской кухни с ее обязательным винегретом, салатом "оливье" да вареной картошкой.
После "пятой" и соответствующей закуски Фитцжеральд аккуратно промокнул салфеткой губы, откинулся на спинку кресла и блаженно отметил:
– Теперь можно и о деле поговорить.
– Валяй, - великодушно разрешил Сергей.
– Ты пойми, дурашка, - растроганно прижал руку к сердцу Эдуард. Сегодня у тебя знаменательный день.
– Это я и сам догадался.
– Да... А почему? А... а потому, что когда я говорю "мы" - я подразумеваю себя, Саяниди и еще одного человечка. С ним тебя знакомить еще не время, но мы с Ваней и есть ядро того, что мы называем "русской мафией" здесь, в Калифорнии.
Так я говорю, Иван?
Саяниди, который немного пил, мало ел и почти ничего не говорил, только кивнул в знак согласия.
– Вот, - продолжал Фитцжеральд.
– А сегодня ты познакомился с Ванькой. Значит, поднялся еще на одну степень доверия. Но это еще не все.
С сегодняшнего дня вы будете брать в работу самого Манзини. Ого! Раньше мы и мечтать о таком боялись. Что Лич против Манзини? Тьфу, "шестерка". А Манзини - фигура! Но и его прищучим. А как?
– А вправду: как?
– вяло заинтересовался Сергей.
– О! Тут нам поможет Фил Картрайт.
– Кто такой Картрайт?
– наморщил лоб Сергей, но так и не припомнил.
– Погоди, Эдуард, - неожиданно подал голос Саяниди.
– Это разговор серьезный, а ты, помоему, выпал из формы. Поди-ка лучше свари нам кофе, а мы перейдем в твой кабинет и побеседуем.
Странно, но на такое предложение Фитцжеральд вовсе не обиделся и покорно поплелся готовить кофе.
В кабинете Фитцжеральда Саяниди занял хозяйское место - за необозримым письменным столом красного дерева. Сергей не без удобства обосновался на кушетке в углу.