Наркота
Шрифт:
Штатным картографом базы Торабаб оказался энергичный и дружелюбный сержант афро-американского происхождения. Он быстро ввел Сергея в курс дела: каждое утро они получали спутниковые снимки различных объектов и территорий, расшифровывали их и переносили на рабочие карты. Так отслеживалась передислокация воинских подразделений стран ОДКБ и прочих интересующих американцев государств.
На ночь Джессона отправляли в изолятор – вскоре стало ясно, почему. Никому неведомым образом картограф ежедневно добывал где-то дозу героина. Этим объяснялась его повышенная работоспособность и задор. Об этом знали все,
В какой-то момент Грегор понял, что сержант Юлдашев достаточно подготовлен для самостоятельной работы и оставил Джессона в изоляторе на несколько дней. Юлдашев, крепко сдружившийся с ним к тому времени, без задней мысли запросил свидание с перевоспитуемым. Ему не отказали и, когда в конце рабочего дня он появился у зарешеченной двери изолятора, многое в его душе перевернулось. У Джессона начались «ломки». Трясущийся, он на коленях приблизился к двери и сумел выдавить из себя только одну фразу: «Мамед, достань дозняк, выручай, брат».
Два дня Сергей не знал, что делать. Когда же он успокоился, его посетили некие прагматические соображения. Не теряя времени, он сходил к немногим остававшимся в Торабабе декханам и купил несколько пластиковых трубок с наркотиком. Одну он положил в нагрудный карман, остальные спрятал в вентиляционном отверстии своего кубрика. В обеденный перерыв он «случайно» пошел в столовую мимо изолятора. Джессон сидел на полу, опершись спиной на решетку. Отросли когти, лицо странно вытянулось, губы измазала пена, стали видны клыки, они явно выступили вперед. Молча Сергей ткнул Джессона в плечо и незаметно бросил шприц ему между ног. Не останавливаясь, прошел дальше.
*
Через две недели все увидели, что в камере ходит и даже делает гимнастику совершенно нормальный человек. На вопросы отвечает с юмором, вообще, ведет себя адекватно.
Его выпустили, решив, что он «переломался», взяли слово, что колоться он больше не будет. В маленьком кабинете картографии друзья шумно поприветствовали друг друга, обнялись и, не отвлекаясь на посторонние разговоры, приступили к выполнению своих обычных обязанностей.
Джессон стал очень осторожным, все чаще просил Сергея сходить в поселок. Сергей ходил, но однажды, прежде чем передать Джессону пакет с шприцами, попросил его достать из сейфа карту №22- F с грифом «совершенно секретно». На этой карте были отмечены производственные объекты и маршруты поставок готовых к продаже наркотиков и сырья. Джессон мог этого и не знать, поэтому с легкостью получил у дежурного офицера ключи от особого сейфа, отыскал нужную карту и сунул ее в руки Сергея. У него заколотилось сердце, потными руками он тут же несколько раз согнул лист, положил его в нагрудный карман. Сам запер сейф и вернул ключ Джессону.
– Вечером посмотрю. Завтра положим на место, - равнодушно ответил сержант Мамедов на вопросительный взгляд коллеги.
*
Сергей давно уже изучил окрестности базы Торабаб. Под предлогом «подышать свежим воздухом» после долгого сидения в тесной комнатушке без кондиционера он вдоль и поперек исходил сам поселок и сопки, окружающие его. В роще на поляне, в двух километрах от штаба, он наблюдал за действиями вертолетчиков. Машин было
Всю ночь Сергей изучал пути отхода, вспоминал координаты кантских секретов. При побеге необходимо выйти на один из них, связаться со своими, вызвать «вертушку». На карте были отмечены все поселения, задействованные в бандитском бизнесе. Их оказалось намного больше, чем говорил Сулла. От них тонким пунктиром расходились маршруты движения автотранспорта. Все они сходились в Торабабе. Дорогами в прямом смысле они не были. Просто накатанная колея, но жрецы бизнеса «Торабаб» не желали ничего лучше по известной причине.
Дело оставалось за малым. Пора уходить. Несколько раз он выходил к площадкам, но не везло: в последнее время поток автомобилей возрос, и количество рабочих на погрузке превышало все пределы, что требовало повышенного внимания охраны и патрулей.
*
Через неделю Джессон начал нервничать – Мамедов будто забыл, что взял секретную карту из особого сейфа. С одной стороны, он хорошо понимал, что в любой момент может случиться проверка, с другой – оставался только один заряженный шприц, а выходить на поиски дурмана он по-прежнему опасался. Целый день он просящими глазами преследовал Сергея, не говоря прямо о том, что и так было понятно.
Когда начало темнеть, Сергей буркнул: «Жди», и вышел из кабинета. Не спеша он прошел вокруг штаба, завернул за угол, направился в поселок. Навстречу вынырнул патруль: трое военных шли за декханином в черном монашеском халате и похохатывали над его упрямым ослом, на спину которого навьючили пару мешков изрубленной соломки. Внезапно дервиш издал гортанный звук, подбежал к Сергею и обеими руками вцепился ему в горло. Рогожина осенило: «Аба. Выжил. Ушел». Он выхватил «Беретту» и в упор пальнул в грудь помощника Махмуда.
Патрульные вскинули винтовки, старший приказал: «В штаб. Бегом».
Командира на месте не оказалось, Рогожина заперли в изоляторе до утра. Шансов на разъяснение случившегося и полное оправдание своих действий у него не было.
Через час к решетке подошел Джессон. Он понял все по-своему и чувствовал себя виноватым.
Сергей быстро соображал, думал, как использовать этот визит.
– Джессон, - бросил он холодным спокойным голосом. – В моей комнате за вытяжной решеткой лежит пара шприцов и деньги. Будь добр, принеси мне деньги.
Картограф чуть не бегом бросился по коридору. Вскоре он вернулся, довольный, почти веселый, просунул между прутьями решетки пачку стодолларовых купюр, сказал:
– Держись. Они не могут променять тебя на какого-то вонючего декханина. Принести поесть?
Сергей смотрел ему прямо в глаза, негромко и твердо произнес:
– Дай мне свой нож.
Джессон, хлопая глазами, неуверенно отстегнул ножны, хотел что-то сказать, но промолчал и протянул оружие Сергею. Тот сразу убрал его за пояс и рявкнул: