Наркоз для совести
Шрифт:
Владимир пристально посмотрел на него.
На самом деле, происходящее являлось не более чем… фарсом. Но, фарсом необходимым. Из всех сидящих здесь людей, единственный, на кого Альянс мог полагаться в исполнении своих военных планов был именно Агастус. Владимир понимал это не хуже других.
С другой стороны, они просто не могли оставить случившееся без внимания. Им была необходима победа на Аркадии. На самом деле, даже больше, чем представляли многие. Провал операции Кейна означал, что у Федерации остался полностью лояльный ей мир. Плацдарм, с которого она сможет вести военные действия на территории
А это, в свою очередь, существенно сокращало имеющееся у Альянса время.
Являясь директором Комитета Безопасности Альянса, Владимир просто не мог пройти мимо данного факта. Требовалось показать, что независимости от того, какой бы пост не занимал провинившийся, его действия будут рассматриваться самым пристальным образом.
И, в тоже самое время, как бы не повернулась ситуация, отказаться от Кейна сейчас они не могли. Да Владимир и не собирался этого делать.
— Хорошо. Ваш отчёт о произошедшем принят. Лично моё мнение — вы поступили абсолютно верно. КБА полностью одобряет принятое вами решение, адмирал.
— Благодарю, директор, — улыбнулся Кейн, хотя эту улыбка больше походила на едва заметную усмешку.
Он понимал происходящее не хуже самого Зарина.
Дальше началось рутинное совещание. Семь контр-адмиралов, каждый из которых занимался своим делом, начиная от комплектования кадрами и заканчивая военной промышленностью и поставками в свежеобразованный флот зачитывали свои доклады. Рутинная обязанность.
Владимир и так знал большую часть той, информации, что сейчас докладывали ему собравшиеся здесь люди. КБА не просто так создавалось. Сейчас, конечно, до этого было ещё далеко, но со временем Владимир и его организация получат полный контроль за происходящим в Альянсе. Тотальная слежка. Физическая и электронная. Конкордия — только первый камушек. Бесчисленное множество электронных интеллектуальных аналитических систем занимались тем, что прочесывали информационную сеть. Заглядывали на каждый подключенный к ней сервер. Вскрывали каждое электронное письмо. Проникали в каждый закрытый чат. Они собирали эксабайты данных, постоянно анализируя их и выявляя определённые маркеры.
И со временем это будет происходить абсолютно на всех мирах Альянса. Столь глупые понятия, как частная жизнь и конфиденциальность переписке не имели никакого значения, когда на кону стояло столь много.
Слушая доклад и одновременно обдумывая эту ситуацию в своей голове, Владимир мысленно рассмеялся. Если бы об этом стало известно, левые бы их сожрали. Уж точно объявили бы врагами всего прекрасного и чистого в это мире. Как же так?! Ведь каждый человек должен иметь право на неприкосновенность частной жизни, тайну личности и прочее… дерьмо.
Безмозглые идиоты.
Примерно этим сидящее на Земле правительство и занималось, обвиняя Рейнский Протекторат во всех человеческих грехах. Псевдо-либералам только дай шанс повесить на кого-нибудь ярлык диктатуры.
Ирония ситуации заключалась в том, что сама Федерация использовала те же самые методы. Просто данный факт тщательно скрывался, не мешая работать СБФ. Простые обыватели даже не задумываются о том, на сколько на самом деле сложно устроен их мир. Сколько сил и средств тратится на то, чтобы посредством определённых людей, новостных выпусков, купленных
А если вдруг, по какой-то непонятной причине, найдётся тот, кто станет отвлекать людей от этого бесконечного и «правильного» потока информационного шума, то его просто раздавят.
Ни один человек не может обладать теми же ресурсами, какими обладает государственная машина. Если потребуется, то его попросту закопают под тоннами мастерски сфабрикованной лжи, выдумок и ложных обвинений. И не важно, насколько правдивы они будут. Главное кричать погромче.
Тем, кто говорит правду всегда приходится тяжелее всего. Ведь всё, что есть у них в руках — это лишь их «жалкая» правда. Тем же кто лжёт куда легче. Они могут придумать любую чушь.
И сейчас, сидя в этом зале, внутри недавно построенного здания Главного Штаба Флота Альянса, он слушал отчёты людей, мысленно сверяясь с уже полученными докладами и выискивая ошибки и недомолвки.
Потому, что следить должны за всеми.
Потому, что есть вещи, куда более важные, нежели глупая и эфемерная «свобода».
Когда на твоих плечах лежит ответственность буквально за миллиарды людей, то нет времени беспокоится о подобных глупостях.
— Тебе налить? — спросил Агастус, стоя у широкого и технологичного шкафа в своём кабинете. — Виски? Или коньяк, как всегда?
— Давай свой вискарь, Агастус. Пожалуйста. Только у тебя он достаточно хороший, чтобы не морщится при каждом глотке.
Командующий флотом Альянса достал бутылку из прозрачного стекла, достал пробку и разлил дорогой односолодовый виски по трём заранее подготовленным бокалам.
Затем посмотрел на этикетку. Тихо усмехнулся и покачал головой. Виски был шотландский. С Земли. Из его личных запасов. Крепкий и в тоже время удивительно мягкий на вкус.
— Что-то случилось? — спросил сидящий в одном из кресел Владимир, заметив короткую заминку.
— Нет, — покачал головой Агастус. — Ничего. Просто это последняя бутылка. Жаль. Надо будет оставить на особый случай.
Он убрал бутылку, в которой оставалось чуть больше половины, взял все три бокала и прошёл к невысокому столику.
— Спасибо, — поблагодарил его Владимир, приняв один из бокалов. — Боюсь, что тогда случай действительно нужен будет особый. Теперь ты его сможешь достать разве что только контрабандой.
— Ага, да только сколько ждать, пока каналы наладят, — вздохнул Кейн, опускаясь в одно из свободных кресел вокруг столика.
Один бокал он оставил в руке, а другой поставил на стол.
— У нас на Славии тоже гонят очень даже неплохой виски.
— Но не такой мягкий, — с некоторым сожалением вздохнул Агастус.
Он поднес бокал к лицу, слегка взболтнул содержимое бокала и вдохнул его полной грудью. Удивительный напиток. Его аромат отдавал мускатным орехом, за которым угадывались нотки ванили и цитрусовых фруктов.
Короткий глоток и виски дымной молнией прошёлся по горлу, даруя приятное тепло.
— Да, тут я спорить не стану.