Наркоз для совести
Шрифт:
Как бы Владимир не любил свой родной мир, против этого заявления спорить было бессмысленно. Виной всему какой-то мелкий генетически дефект, произошедшей при коррекции семян ячменя для условий Славии. В итоге перегнанный из него напиток обладал пусть и насыщенным, но чересчур резким вкусом. Слишком резким на вкус настоящего ценителя.
Здесь же… Зарин сделал короткий глоток, покатав каплю виски на языке и наслаждаясь мягкой нотой вкуса, прежде чем проглотить его. Да. Если и было что-то связанное с колыбелью человечества о чём бы он стал скучать,
А остальное вполне можно было выкинуть в помойку истории.
Дверь в кабинет открылась и внутрь вошёл полноватый и невысокий мужчина.
Жан-Поль Дантон вряд ли походил на роль лидеров восстания, коими их рисуют в глупых и влажных фантазиях. Он не был солдатом, каким-то героем или иным выдающимся человеком. Нет. Жан-Поль большую часть своей жизни являлся администратором. Человеком, чьё добродушное и приветливое лицо вызывало улыбки на лицах его собеседников.
И именно такие люди порой меняли ход человеческой истории.
— Простите, я опоздал, — устало сказал он, проходя к столу и опускаясь в кресло. — Совещание затянулось.
— Как всё прошло? — поинтересовался Владимир, покачивая виски в бокале.
— В целом? Хорошо, — Дантон взял оставленный для него бокал в руку и сделал короткий глоток. Просто для того, чтобы ощутить вкус.
Президент Альянса Свободных Миров Конкордии зажмурился от удовольствия.
— Арабель и Звезда Андропова подписали декларацию, — сообщил он, поставив бокал обратно на стол.
— Проблемы были? — спросил Владимир.
— Никаких, — покачал головой Дантон, а затем, всё же, подумал и добавил. — Ну, не больше обычного. Конечно же протесты всё ещё идут. Да, что мне тебе говорить. Даже здесь, на Конкордии, мы каждый день сталкиваемся с этим.
Зарин тихо рассмеялся в бокал.
— Даже не знаю, может стоит сказать им спасибо за это? — предложил он.
— Не думаю, что не стоит усложнять себе работу, — тихо возразил Агастус, на что все трое мужчин рассмеялись.
Последний «стихийный митинг», как они их называли, прошёл в столице Конкордии не далее, как два дня назад. На улицах собралось целых тридцать тысяч человек! Кто-то даже заявлял, что это «храбрый выпад свободного общества, не согласного с узурпаторами власти».
Тупоголовые идиоты. Как будто если бы это не было в его интересах, Зарин позволил бы устраивать что-то такое. Но, если говорить на чистоту, Владимир их даже уважал.
Захват власти на Конкордии нельзя было назвать бескровным. Как бы тщательно они не готовились, убирая тех людей, в чьей лояльности они сомневались, всегда оставались те, кого они пропустили. Те, кто мог создать проблемы. И, что логично, они их созадвали. Это не ошибки. Статистическая погрешность, которая была учтена. Для того, чтобы Альянс мог появится, некоторым пришлось заплатить за это своими жизнями. Пусть даже они и не были с этим согласны.
Печально ли это? Может быть. Как бы жестоко это не прозвучало, но Владимир Зарин не испытывал
— Что стоит одна жизнь, ради того, чтобы построить будущее для миллионов? — тихо спросил Владимир, глядя в себе в бокал.
— Кажется, я где-то слышал другой вариант этой фразы, — добавил Агастус. — Или что-то такое.
— Какой?
— Смерть одного человека — это трагедия. Смерть тысячи — не более чем статистика.
Зарин фыркнул в бокал.
— Мудрый, видимо, был человек. Но в целом, ты прав. Благодаря тому, что эти идиоты раз за разом выходят на улицы со своими идиотскими митингами, у нас уже такая база данных набралась, что у ИСА времени не хватает обрабатывать их всех. Эти идиоты будто забывают, в какое время живут.
И вообще? Все эти мероприятия лишний раз доказывали, что то, что они сделали — было правильно. Население одной только столицы Конкордии составляло почти тринадцать с половиной миллионов человек. На их последний протест пришло сколько? Под тридцать тысяч? Чуть меньше трёх десятых процента населения города. Это даже не смешно.
Жан-Поль согласно хмыкнул, взболтнул собственный бокал и сделав короткий глоток посмотрел на Кейна.
— И так, Агастус. Чего нам ждать?
— Они пойдут в атаку, — спокойно ответил Кейн. — Мы не смогли лишить их Аркадии. Теперь они используют её, как плацдарм для своего наступления на Пиренеи. По моему приказу уже начали укреплять те системы, куда они могут ударить в первую очередь, но всё будет зависеть от того, какую тактику они выберут.
— А у них большой выбор? — спросил Дантон. — Не сочтите мой вопрос за глупость. Просто не забывай, что я мало, что смыслю в военном деле.
— Я помню, — усмехнулся Агастус. — И, да. Выбор у них более чем большой. Новый Роттердам. Сигма Офелия. Также под вопросом Мю Ахиллеса. Эти три находятся под наибольшей угрозой. Следом за ними Новая Ирландия. И ещё я боюсь, что Туманность Петра также может быть в опасности, хоть она и находится глубоко внутри наших территорий.
Владимир лишь согласно кивнул. Славия, его родной мир, находящийся в системе Туманности Петра, пожалуй, обладала наиболее крупными верфями в секторе. Они имели такую же эффективность, что и верфи на Мю Ахиллеса, где располагалась бывшая столица сектора и те, что располагались прямо тут, на орбите Конкордии.
По крайней мере это касалось тех, о которых знал их противник.
Только вот ситуацию это не облегчало. Сейчас верфи на Славии и здесь, у столицы Альянса были загружены полностью. Альянсу срочно требовалась вернуть в строй корабли, что они захватили во время восстания. Кораблестроительный комплекс у Трои же… печальная потеря. Так до сих пор и не удалось узнать, кто именно из офицеров со стороны Федерации приказал ударить по ней ракетами. Видимо мерзавцы осознали, что проигрывают и решили нанести перед своим поражением максимальный вред.