Народы и личности в истории. Том 2

Миронов Владимир Борисович

Людей и змея, солнце и орлаБлагословил он на высотах чистых:Добро и мудрость, свет и мощь крыла —Для бурь, для счастья, для вершины льдистой.Чело ему безумьем обвилаЗмея: тогда из суемудрых истинБольная мысль помалу проросла, —Орел упал на землю в сумрак мглистый.Здесь он пред солнцем на колени встал, —Но посмеялось и оно надменно, —И он умолк, не раскрывал уста.Любви лишившись, отрешась от гнева,Ушел он в тень, где не звучат слова,Где гнев безжизнен и любовь мертва. [625]

625

Рылъский

М. Сонеты. М., 1981. С. 37.

Если Фридриху Ницше самой судьбой было уготовано (на какое-то время) стать властителем дум немецкой расы, то

Зигмунду Фрейду (1856–1939) довелось выступить в роли мастера сновидений и психологии. Прежде чем стать основателем психоанализа и знатоком человеческой психики, он все же успел потренироваться на миногах, рыбах и раках…

О ранних годах его жизни и учебы известно следующее. Родом из семьи торговцев. Лучший ученик в классе 5 лет подряд, Фрейд закончил один из самых авторитетных медицинских факультетов Европы в Венском университете в 1881 г. и спустя 9 лет получил диплом доктора. Перед нами предстает одаренный юноша, читавший на шести языках, не считая латыни и греческого. Увы, все мечты о науке пришлось на время забыть. Наукой в Вене могли заниматься в те годы лишь богатые люди.

Он прошел хорошую школу у профессора Э. Брюгге, одного из светил тогдашней Европы. Тот внушал ему: «Опоздать к началу работы – значит не подходить для своей работы». Тогда еще других причин для отстранения от места не было. Хотя антисемитизм поднимал голову. Появилась статья профессора Бильрота «Медицинская наука в германских университетах», чернившая евреев и обвинявшая их во всех смертных грехах.

Ему же пришлось зарабатывать на жизнь врачебной практикой. После получения доцентуры и субсидии он уехал в Париж, где познакомился с врачом-психологом Ж. Шарко. О нем говорили, что он исследует человеческое тело, как Галилей исследовал небо, Колумб – моря, Дарвин – флору и фауну Земли. Шарко, собственно, и стал его учителем в области неврологии. Американский писатель И. Стоун отмечал: «Как интеллектуал, проведший годы взросления в физиологической лаборатории профессора Брюкке и в городской больнице, он был знаком лишь с серьезной, научной Веной, совершенно отличной от простонародной Вены, от Вены, где царил дух гениальных композиторов, – Моцарта, Бетховена, Шуберта, плеяды Штраусов, мелодичная музыка которых украшала жизнь венцев».

Зигмунд Фрейд.

Фрейд влюбился, и его жизнь украсила избранница, которую он увлек своими пламенными рассказами о мужских половых железах морского угря. [626]

Психотерапия известна давно (целители, маги, шаманы, предсказатели)… Как предмет экспериментального исследования, она получила распространение в конце XVIII в. с появлением работ Месмера и его опытов («животный магнетизм»). Франц Месмер (1736–1815), доктор медицины Венского университета, вынужден был покинуть Австрию «из-за слишком большой смелости и необычности своего учения и врачебных методов».

626

Стоун И. Страсти ума, или Жизнь Фрейда. М., 1994. С. 12, 21, 153, 183.

В 1778 г. он приехал в Париж, где и стал пропагандировать теорию существования и действия универсального флюида. Говорят, он вдохновлялся тайными учениями франкмасонов. Месмер полагал, что его теория основана на физиологии и близка к теориям электричества или магнитов. Не углубляясь в психоаналитические дебри, заметим, что с его появлением магнетические сеансы стали еще и модной салонной игрой. Свет был буквально им очарован. Он пытался и Людовика XVI обратить в свою веру. Им овладела «потребность властвовать над больными». [627]

627

Шерток Л, де Соссюр Р. Рождение психоанализа. М., 1991. С. 40–43.

Врачи и политики очень близки своими мотивациям. Те и другие предлагают свои способы лечения. У них те же пациенты, клиентура и даже одни и те же болезни. Зачастую трагически схожи и итоги воздействия.

Психоанализ стал наукой, ибо мир усложнился, а человек оставался все таким же слабым и беззащитным существом. Жизнь, теряя последние остатки патриархальности и природного естества, становилась стремительнее, напряженнее. Нервы и психика не всегда выдерживали этот бешеный темп. Родившись в Вене, этом «самом сладострастном и сексуальном городе», психоанализ быстро распространился по всему миру. И, как нам представляется, не случайно эту науку ждал

наибольший триумф в США и России, где ритм жизни был особенно высок и суров. В своей вступительной лекции «Введение в психоанализ» З. Фрейд сравнивал работу психолога с работой философа, историка и писателя. Это верно. Ведь и Гете назвал поэзию «дневником душевного состояния». Психоанализ – это попытка врача спасти человека от его самого, от комлексов и переживаний, которые преследуют его всю жизнь. Видно, так некогда и Геракл вознамерился вернуть к жизни Алкестиду, забрав ее у бога смерти Таната, пившего кровь из тела своей жертвы. Фрейд говорит, что сексуальные влечения играют невероятно большую роль в жизни человека, ибо, помимо доставленных физических наслаждений, участвуют в создании самых что ни на есть высших культурных, художественных, социальных ценностей человеческого духа. Их вклад нельзя недооценивать. Но одновременно те же сексуальные влечения являются причиной возникновения многих нервных и психических заболеваний. «Мы считаем, что культура была создана под влиянием жизненной необходимости за счет удовлетворения влечений, и она по большей части постоянно воссоздается благодаря тому, что отдельная личность, вступая в человеческое общество, снова жертвует удовлетворением своих влечений в пользу общества. Среди этих влечений значительную роль играют сексуальные; при этом они сублимируются, т. е. отклоняются от своих сексуальных целей и направляются на цели более высокие социально, уже не сексуальные. Эта конструкция, однако, весьма неустойчива, сексуальные влечения подавляются с трудом, и каждому, кому предстоит включиться в создание культурных ценностей, грозит опасность, что его сексуальные влечения не допустят такого их применения.

Реннер П. Иллюстрация к немецкому изданию «Приятных ночей». 1908.

Общество не знает более страшной угрозы для своей культуры, чем высвобождение сексуальных влечений и их возврат к изначальным целям». [628] Если же упростить проблему до примитивизма, перед каждым творцом встает в жизни беспощадный, кажущийся наивным вопрос: «Что ты выбираешь в жизни для себя – секс или культуру?» Сразу почему-то вспомнился роман А. Моравиа «Я и он», где автор подробнейшим образом рассказывает, как, несмотря на все попытки действовать сообразно с голосом разума, веры, культуры и цивилизации, он почему-то все время уступал своему надоедливому пенису.

628

Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1991. С. 12.

У Фрейда была и своя философия. Видимо, ее суть – создание монументальных фигур Эроса и Танатоса как главных божеств, которым поклоняются человек и общество. Связав ум и гениталии, он сделал человека более похожим на самого себя (в его животной ипостаси). Шопенгауэр писал: «Половые органы являются настоящим фокусом воли и, следовательно, противоположным полюсом мозга, представителя познания, т. е. другой стороны мира». Многие восприняли идею буквально. «Сверхчеловек» Ницше – уродливый обрубок, физический и нравственный калека. Фрейд же, напротив, счел ум второстепенным, зависимым – и тем самым обрек нас на жизнь-сновидение, на долгое бесцельное копание в «либидо». Хотя он частично прав, подчеркивая, что именно из биологического и социального складывается вся «диалектика организма». [629]

629

Моруа А. Жизнь Дизраэли. М., 1991. С. 126, 226.

С. Цвейг назвал его вторым великим разрушителем древних скрижалей после Ницше, антииллюзионистом, проникающим в святая святых культуры, цивилизации, морали, прогресса. Однако есть в психоанализе и родовые оттенки, которые нетрудно разглядеть, читая некоторые произведения Фрейда. Как еврей он нес в себе весь комплекс надежд, чаяний, страхов, предрассудков и упований талантливого народа. По словам врача, сновидения в психологическом анализе служат «первым звеном» в ряду анормальных психических феноменов, объясняющих поведение индивида, но они же с не меньшим успехом дают ключ к поведению и вполне здоровых людей.

К примеру, Фрейд в «Толковании сновидений» вспоминал, как во время его рождения какая-то крестьянка предсказала матери, что та подарила жизнь великому человеку. Не отсюда ли явилось честолюбие юноши? Тем более что в семье любили горделиво повторять, что у Фрейдов рождаются одни великие личности. Дополним эту сцену. Находясь в ресторане с родителями, Зигмунд стал свидетелем того, как импровизатор напророчествовал ему быть министром.

Тогда открывалась эпоха гражданских министерств, и «каждый подававший надежды еврейский мальчик видел перед собой» в воображении министерский портфель. Как вы помните, еврей Дизраэли стал премьером Англии, лордом Биконсфилдом, а королева Виктория даже воздвигла ему памятник на свои средства.