Народы моря

Чернобровкин Александр Васильевич

Мои метатели отбежали к фаланге, пополнили запасы стрел и камней и вернулись к прежнему занятию, только разошлись к флангам, чтобы был шанс смыться. Если фриги еще раз бросятся в атаку и уже на фалангу, она не будет расступаться, чтобы попустить метателей, иначе развалится строй. Спасаться лучники и пращники будут, огибая ее с флангов. Кто успеет.

Во второй раз фриги терпели минут пятнадцать. Поняв, что назойливых стрелков можно отогнать, только не оставив им пространства между собой и фалангой, пошли в атаку. Воин в бронзовом шлеме с черной щеткой конских волос от наушника до наушника, явно хеттском, что-то проорал, потряс в воздухе дротиком и побежал вперед. За ним двинулись остальные, сперва центр, а потом и фланги. Как это принято, никто

не обгонял вождя, благодаря чему был прекрасной мишенью. Моя стрела попала ему в светло-русую густую бороду, может быть, в подбородок или шею. Фриг шагнул еще раз пять прежде, чем ноги подкосились, и рухнул ниц. Бежавшие рядом с ним притормозили, а поняв, что убит, заорали громче и ломанулись на наши пики, метая на бегу дротики. Пока они достигли нашего строя, я успел завалить еще несколько обладателей дорогих шлемов и доспехов.

Передние фриги пытаются протиснуть между пиками, отклонив их в сторону или вверх-вниз, выдернуть из рук, чтобы добраться до врага. В это время фалангисты работают пиками вперед-назад, стараясь уколоть в незащищенное место. Поскольку против одного врага работают одновременно трое на разных уровнях, у него мало шансов победить. К тому же, сзади на него давят, лишая маневра. У фалангистов другая проблема. Хорошо видит врага только первая шеренга, а вторая и третья работают иногда по цели, но чаще наугад. Наткнулся на врага — продолжил колоть, пока не сразил.

Я жду, когда фриги основательно ввяжутся в бой. Рубятся они отчаянно, несмотря на потери и то, что фаланга медленно теснит их, шагая по трупам убитых и раненых врагов. У нас тоже есть потери. В центре и на левом фланге, который слабое звено любой фаланги, она истончилась до трех-четырех шеренг. Мы побеждаем, но положение все еще шаткое.

Я поворачиваюсь к трубачам и знаменосцам и приказываю:

— Сигнал атаки!

Трубачи начинают издавать пронзительные звуки, настолько противные, что побежишь в атаку только ради того, чтобы больше не слышать их, а знаменосцы размахивают красными флагами из стороны в сторону. Предназначены звуковые и визуальные сигналы отрядам из Вилусы и Арцавы. Они в лесочке, который на нашем левом фланге. Сейчас должны быть позади врага. Для этого я и выманивал фригов с дальнего склона долины. Какое-то время отклика на сигналы не видно, но потом сразу большое количество воинов появляется из лесочка. Их там пять сотен с небольшим, остальные представители их государств в передних рядах фаланги. Возглавляет засадный отряд Харилай, правитель Арцава. Строя они не держат, бегут толпой. Наверное, громко орут, но я их не слышу. Рядом со мной так громко звенит оружие и вопят от ярости и боли, чтобы не слышу даже хлопки тетивы по наручу, когда стреляю по врагам.

Отряд Харилая нападает с тыла на фригов, разя их короткими копьями и мечами. Позади у дикарей всегда стоят самые неопытные и трусливые. Они не выдерживают удар, начинают смещаться к центру, создавая панику, а самые умные решают, что пора сваливать, и сразу бегут к поселению. Вскоре их примеру следуют и остальные. И так пятились, а тут еще нападение с тыла — и фриги сломались. Плотный масса воинов начала распадаться на группы, а потом и на одиночек, каждый из которых спасался, как умел. В бой опять вступили лучники и пращники, которые, выскочив из-за наших флангов, погнались за удирающими врагами, разя их из своего оружия или трофейными дротиками. Фаланга по инерции, подталкиваемая задними шеренгами, которые еще не знали о победе, прошла метров пятьдесят и замерла, образовав кривую линию. Пикинеры продолжали стоять в строю. Они оглядывались на меня, ожидая приказ. Такие просветленные, счастливые лица в мирной жизни не увидишь.

— Пики на плечо! Идем вперед, сохраняя строй! — скомандовал я.

Не то, чтобы думал, что фриги вернутся и снова вступят в бой, а лишь для того, чтобы пикинеры прошлись строем, потренировались, привыкли быть частью большого целого. Иначе разбегутся обирать убитых, превратятся в шайку мародеров.

Глава 88

Грабить

в поселениях фригов по большому счету нечего. Они удирали от нас, прятались в лесах, унося с собой всё ценное. Изредка мы захватывали небольшие группы, но добыча была мизерная. Победа — это, конечно, прекрасно, только ведь победитель должен вернуться домой с богатыми трофеями. Иначе, какой он к черту победитель?!

Проблема эта вскоре решилась путем переговоров. Обычно мы шли с раннего утра и до полудня, после чего становились на ночевку. С полудня начиналась такая жара, что воины еле плелись, поэтому я решил не перенапрягать их. Дойдем до берега Черного моря, посмотрю, что там творится, и отправимся по домам. Давать еще одно сражение фриги не собирались, а гоняться за небольшими их отрядами было нерационально. Во время очередной стоянки на берегу речушки с мутной водой, в паре дней от черноморского побережья, ко мне привели делегацию из трех фригов. Возглавлял ее мой старый знакомый Мита, который когда-то командовал отрядом, участвовавшим в нападении на Милаванду, а затем вместе с нами захватил Апашу. Я уже знал, что киконы — это одно из фригских племен, но удивился, увидев парламентером от них Миту.

— Ты участвовал в сражении? — первым делом поинтересовался я.

— Я не настолько глуп! — весело улыбнувшись, ответил кикон. — И другим советовал договориться с тобой. Они оскорбили меня и заявили, что одолеют тебя. Теперь пришли с дарами, просят помирить с тобой. Не хотят перебираться на противоположный берег.

Видимо, Мита имел в виду противоположный берег пролива Босфор.

— Что они предлагают? — спросил я.

— Они готовы заплатить за прежние и нынешние обиды и перейти под твое покровительство, за что буду отдавать тебе десятую часть урожая и добытых металлов, — сообщил Мита.

Фриги добывали не только золото, но еще бронзу и железо. Для меня предложение было заманчивым. Осталось договориться о компенсации «за обиды», чтобы и мои воины остались довольны.

— Каждому воину дадут по пять бронзовых или железных колец, командирам отрядов — по пять золотых, а тебе — сто золотых, — продолжил кикон.

— Мне пусть столько и остается, а вот воинам по пять бронзовых и пять железных и командирам по десять золотых, — потребовал я.

Торговаться у фригов не принято, поэтому Мита сказал:

— Я передам твои условия. Уверен, что согласятся.

Он собрался было сразу уйти, но я предложил отобедать вместе со мной:

— Мы же вместе с тобой захватывали Апашу, боевые побратимы.

Миту это польстило. Мне кажется, культура человека определяется падкостью на лесть: чем культура выше, тем больше тебе надо скормить лести, чтобы повелся.

Мы расположились в тени высокого платана, серо-зеленый ствол которого был в два обхвата. Нецер подал нам только что запеченный шашлык из ягненка. Парное мясо порезали на кусочки и запекли на углях от сгоревшей акации. К шашлыку раб подал красное вино, конфискованное у фригов. Их вино мне нравится больше, потому что слаще, чем то, что делают в Милаванде или на бывших хеттских территориях. В еде фриги неприхотливы, основной пищей считают хлеб и ячменные каши. Мясо в больших количествах едят редко, по праздникам или во время удачных походов. Готовят его незамысловато, на вертеле. Шашлык показался Мите верхом кулинарного искусства.

— На кого ты дальше пойдешь? — насытившись, спросил кикон.

— Пока ни на кого, — ответил я. — Мне надо отражать нападения в другом месте, на заходе солнца, за морем.

— Жаль, а то бы я присоединился к тебе со своим отрядом! — сказал он.

— Если здесь куда-нибудь пойду, ты узнаешь и присоединишься, — предложил я.

— Нам некогда ждать. С севера постоянно приходят другие наши племена, им нужны земли. — рассказал Мита.

— Идите вдоль северного берега моря, на земли касков, — подсказал я. — Те, кто хочет более спокойной жизни, пусть переселяются на мои новые земли за морем. Перевезу их туда бесплатно.