Нарушая правила
Шрифт:
Мы протискиваемся через яркие огни и мигающие экраны в галерее игровых автоматов и находим дорогу к очереди на «Американские горки». Перед нами всего несколько человек. Нам ждать недолго, но я хочу, чтобы ожидание было для Натали прелюдией. Я притягиваю ее к себе, спиной к своей груди, задницей прямо к контуру моего твердого члена.
Она кладет голову на мое плечо, поворачивается к моей шее и, мурлыча, произносит мое имя.
Я шепчу ей на ухо ее имя, и то, как произношу эти три слога, похоже, ее заводит. Натали прижимается ко мне спиной, ее сексуальная маленькая попка трется о мою длину.
Это Вегас, детка. Я люблю этот город.
Пальцами играю с поясом ее юбки.
— Скажи мне, насколько сильно ты этого хочешь. Я хочу услышать, как ты это говоришь.
— Насколько сильно я хочу покататься на «Американских горках»?
Я впиваюсь руками в ее бедра.
— Нет. Насколько сильно ты хочешь, чтобы я трахнул тебя сегодня вечером.
Натали поворачивается, взгляд ее голубых глаз встречается с моим. Сначала она ничего не говорит, просто меня рассматривает. Ее глаза темнеют от желания, и она ни не сводит с меня взгляда. Воздух со свистом покидает мои легкие из-за напряженности ее взгляда.
— Уайат Хаммер, разве ты не знаешь?
— Разве я не знаю что? — хрипло говорю я.
Каждое слово, покидающее ее рот, пропитано желанием:
— Я страстно тебя желаю.
Никогда не было такого, чтобы четыре слова, поставленные вместе, звучали так горячо. Хотя мы и не одни, но это не имеет значения. Я прижимаюсь к ее губам и в первый раз за весь вечер нежно ее целую. Это длится секунду или две, затем я шепчу:
— Ты меня просто убиваешь, Нат.
Наша очередь подходит, и мы отстраняемся друг от друга. Наша группа направляется к цепочке из желтых вагонов, стилистически похожих на такси.
Я не рискую. Беру Натали за руку и целенаправленно веду к последнему вагончику. Сначала в него садится Натали, ее юбка задирается на сантиметр или два, показывая больше гладкой кожи ног.
Я присоединяюсь к ней, и как только мы оказываемся на месте, моя рука отправляется на миссию. Когда вагончики заполняются людьми, мои пальцы перемещаются к краю ее юбки и под нее, затем вверх по бедрам между ногами, устремляясь к влажной ткани трусиков.
Затем внутрь.
— Боже, — вздыхает Натали.
И у меня есть две минуты сорок пять секунд, чтобы заставить ее произнести это снова. И громче.
Глава 9
Натали раскрывает для меня свои ноги, настолько широко, насколько это возможно, учитывая, что в вагончике мало места, и на наших коленях лежит перекладина, которой мы надежно пристегнуты к месту.
Но именно настолько, насколько мне нужно.
Она гладкая, мягкая и такая чертовски шелковистая. Мой рот наполняется слюной, и могу поспорить, что она удивительна на вкус. Вагончик со скрипом отъезжает от места посадки, и я скольжу пальцами по всей этой чертовски фантастической влажности. Мы смотрим вперед, и здесь немного места для движений, но все, что мне нужно, это руки и слова. Мы начинаем подниматься. Даже с ремнем безопасности, удерживающим плечи, я могу повернуться лицом к Натали, и мой рот оказывается у ее
— Ты не врала, дорогая, — говорю я, скользя пальцем по ее восхитительному клитору.
— Врала, — говорит Натали, прерывисто и тяжело дыша, — о чем?
— О сладкой пытке быть рядом друг с другом. Это на самом деле сладкая пытка.
Она качает головой, и с ее губ срывается резкий вздох.
— Никакого вранья. Просто я реально заведена.
— Я вижу. Мои пальцы покрыты доказательством, — говорю я, быстрее лаская ее клитор. Он практически пульсирует под подушечкой моего пальца.
Угол изменяется, мы начинаем подъем, и нас приветствует бодрящий ночной воздух. Механизмы стучат, и металл со скрипом трется о металл, пока вереница из вагончиков медленно поднимается вверх. Такое чувство, что мы находимся под углом в сорок пять градусов. Черт, возможно, так и есть. Так или иначе, это работает в нашу пользу. Натали извивается и толкается навстречу моим пальцам, когда мы поднимаемся.
Я двигаюсь быстрее, в то время как вагончик медленно с пыхтением поднимается выше. Я поглаживаю киску Натали, решительно скольжу вверх и вниз по ее клитору, ловлю ее реакцию. Мой взгляд падает на толстую перекладину. Натали с силой вцепляется в нее, словно от этого зависит ее жизнь, и, возможно, ее удовольствие. Даже в этом ограниченном пространстве она настойчиво приподнимает бедра, чтобы прижаться к моим пальцам. Я провожу ими вверх-вниз, и Натали становится все мокрее с каждым поглаживанием.
Где-то перед нами воздух прорезают голоса. Дикие слова предвкушения. Ожидания первого большого падения.
Но мои слова касаются только Натали, когда я отрывисто говорю ей на ухо:
— Хочу, чтобы ты так офигенно сильно кончила.
— О, Боже, пожалуйста. Да. Хочу так, — стонет она, когда толкается навстречу моим пальцам.
Мы приближаемся к наивысшей точке подъема, и я толкаюсь в Натали двумя пальцами. Она внутри тугая и горячая, мышцы тут же сжимаются вокруг меня. Натали опускает голову — полагаю, для того, чтобы скрыть стоны, но это и не нужно. Мы находимся в шести метрах над землей, и ее стоны являются частью хора звуков: криков, воплей и самого громкого — скрипа колес на рельсах.
Мы зависаем наверху, перед нами открывается вид на весь Вегас. Затем земля ускользает от нас, и мы падаем.
В этот момент Натали кричит. Это громкий, дикий, захватывающий вопль.
— О, Боже мой, да, — кричит она. — Именно так!
— Твою мать! — Мой голос присоединяется к ней.
Вагончик мчится в ночи со скоростью света, а Натали трахает мои пальцы. Она как натянутая струна, и я знаю, она почти там, и прямо сейчас ничто во всем мире не остановит меня, и я заставлю ее взлететь.
Желание и решимость переполняют меня, пока я работаю пальцами внутри, другим поглаживая ее нуждающийся клитор. Натали как дикая штучка толкается бедрами мне навстречу, покручивая тазом и двигаясь в небольшом пространстве. Она такая же чертовски безрассудная, как и я. Крайняя необходимость кончить написана на ее лице. Яростная концентрация запечатлена в чертах ее лица.
Я сосредотачиваю свои поглаживания на ее клиторе, под хныканье и стоны Натали не останавливаться. Как будто сейчас я мог бы затормозить.