Нас больше нет
Шрифт:
Заметив неладное, другие охранники бросились на помощь товарищу. Видно было, что к подобному они готовы не были. Солдаты тянули бойца сзади за руки и одежду, пытаясь вырвать из крепкой хватки раба. Амур же смотрел своей жертве прямо в глаза, выплёскивая туда всю свою ненависть, скопившуюся за жизнь.
— Что, шакалы…! — послышался крик. Только что вошедший Дарб, почти бегом, насколько позволяло грузное тело, спешил к куче бойцов, что-то кричавших наперебой.
Амур резко выпустил охранника,
— Шакалы, отродья гарпиний! — кричал толстяк, пиная ногами, поднимавшихся солдат.
Тяжело дыша, пытался ему что-то объяснить один из охранников. Дарб некоторое время ещё помогал им подняться пинками, затем внимательно стал выслушивать о произошедшем.
— Уважаемый Дарб, он не может встать! — вдруг сказал охранник, пытающийся поднять солдата, которого держал Амур.
Лицо его было очень бледное, почти как у мёртвого, но он дышал и даже иногда моргал, тупо глядя перед собой. Его поднимали на ноги, но как только отпускали, тут же падал.
— Унесите его наверх, а этого выводите! — приказал Дарб. — Язык отрезать и руку!
Бойцы с сомнением поглядывали на своего командира и косились в сторону клетки, где у стены стоял раб, с каким-то безумством глядя на них.
— Я что, неясно приказываю, твари! — вновь закричал Дарб, и подтолкнул одного охранника ногой. Тот трясущимися руками стал разматывать цепи засова.
Солдаты обнажили короткие мечи, висевшие на поясе, выставив их перед собой в сторону распахнутой двери, за которой стоял император.
— Где Зор? — прохрипел Амур, глядя на толстяка.
— Не ведаю, раб, о ком спрашиваешь. Лучше смирно себя веди, иначе прикажу голову снять, — ответил Дарб.
— Сын мой где?! — не унимался император, исподлобья глядя на него.
— Да почём же мне знать? — усмехнулся тот. — Червей поди кормит…
Последняя фраза больно резанула по слуху. Нервы были напряжены словно тетива. Он вдруг что-то выкрикнул и, сорвавшись с места, бросился на ближайшего охранника. Вырвав у растерявшегося бойца оружие, император одним взмахом рассёк ему грудь и следом, вторым ударом, отрубил руку другому охраннику. Четверо оставшихся отбежали немного назад по коридору и, встав бок обок, приготовились к бою.
— Убейте его! — кричал Дарб, и сломя голову бежал к выходу.
Амур стоял у своей клетки, а охранники не спешили нападать. Гнев улетучился так же быстро, как и пришёл. Спустя мгновение в подземелье стали вбегать солдаты. Не менее двух десятков человек, спешили к месту стычки.
— Стоять! — послышался резкий окрик со стороны входа. Все обернулись, замедлили бег.
Быстрым шагом по коридору шла Камири, злобно глядя по сторонам. Следом появилась её неизменная свита во главе с Урсулом.
— В сторону! — раздражённо
— Пойдём со мной, Амур! — произнесла она, глядя ему в глаза, — Не бойся, никто не посмеет поднять свой клинок на тебя!
— Где Зор?! — прохрипел в ответ император.
— За мной иди! — не обращая внимания на вопрос, холодно сказала девушка, — А это брось, — указала она на окровавленный меч в его руке.
Иного выхода не было и Амур, бросив на пол оружие, последовал за ней.
Вновь от яркого света пришлось прикрыть глаза. На арене было много народа. В основном солдаты. Девушка окриками приказывала расступиться стоявшим на пути бойцам. Те расходились в стороны, слегка склоняя головы в уважительном поклоне.
В центре скопления воинов, стоял сам Мадиш, а перед ним ползал Дарб, жалобно что-то скуля и оправдываясь.
— Вот он! — закричал толстяк, увидев Амура. — Это он убил одного, другому руку отнял, а ещё у одного забрал разум и силу, что воин теперь даже встать на ноги не в силах.
Мадиш посмотрел на раба, ухмыльнулся, почёсывая подбородок.
— Отец, ты должен его отпустить! — тоном, не терпящим возражений, сказала Камири, подойдя к правителю.
Мадиш будто не замечая её, медленно подошёл ближе к рабу, продолжая любопытным взглядом смотреть на него.
— Это правда, раб, что ты убил моего воина и отнял разум у другого?
— Убил. Про остальное не ведаю, о чём говоришь, — ответил император.
— Где тот воин? — повернулся правитель к Дарбу.
— Унесли, он сам идти не мог.
— Быстро сюда его! — приказал Мадиш.
Толстяк поднялся с колен и, прихватив с собой несколько солдат, поспешил покинуть арену.
Через некоторое время принесли охранника, лежащего на большом куске толстой серой ткани, и положили на землю перед правителем Дакана. Мадиш склонился перед ним и стал спрашивать что-то, но боец не отвечал, лишь тупо озирался по сторонам каким-то напуганным взглядом.
— Да он умом болен! — констатировал правитель, — Унесите!
Его тут же подхватили и поспешили убрать с арены.
Мадиш снова подошёл к императору и заглянул в глаза.
— Кто же ты, раб… — задал он вопрос скорее сам себе.
— Человек, — ответил Амур.
— Странный ты человек, раб. Зачем разум отнял у воина моего?
— Ты заблуждаешься, правитель. Ничего и ни у кого я не отнимал. А если воины твои от страха с ног валятся, так не моя вина в том, а их полководца, их командира, их правителя, что воинами такими окружили себя.
Мадиш злобно сверкнул взглядом на раба, что-то буркнул себе под нос и, развернувшись, отошел от него.