«Нас не догонишь…»
Шрифт:
Да, моя спина давала о себе знать бешеным зудом. Раны, вроде зарубцевались, и кровь течь перестала, но чешется теперь, зараза, спина, жуть как!
– Что у них интересного нашёл? – спросил я Хэрна, сидя на подстилке и вертя в руках боевой кнут.
– Обычный набор наёмников. Ничего интересного. Из оружия вот этот кинжал очень примечательный. Древняя штучка и очень дорогая. Раньше, вроде как, использовался одним религиозным течением в качестве ритуального. Но боевые его способности тоже впечатляют. Металл по качеству не уступает образцам работы древних. Забавная вещица. Держи, дарю, заслужил!
Я усмехнулся. Ага,
– С главарём перекинуться парой слов, не желаешь?
Я пожал плечами, единственно чего я хотел это прирезать его, да и остальных тоже.
– Предлагаю устроить суд по законам моего народа. У нас просто делали. Клан выдвигал лучшего воина и тот, на ритуальном поединке, вершил казнь. У нас ситуация, когда убивать нельзя, поэтому предлагаю следующее…
Разговора с главарём не получилось! Он брюзжал слюной, кричал, что за него отец всех порвёт, и что мы все трупы. Не понял парень ситуации, и что мы с ним совсем договариваться не собираемся, а вот казнить…
Все пятеро сидят на земле связанными, прислонены спинами к колёсам нашего фургона. Я с луком, который нашли в вещах главаря, контролирую общее пространство, а Хэрн держит речь, стоя перед пленниками, держа в руках два наших боевых шеста. Нет. Шест не мой нынешний, нет. Он слишком маленьким будет. Другие, один, который Хэрн заготовил для себя, и второй, который сделал мне на вырост.
– Значит, так. Слушайте сюда. За ваши зверства мы приговариваем вас к казни по закону моего племени. Я вызываю вас на поединок. Всех! Но убивать я вас не хочу, потому бои будут проходить на шестах. Проигравших ждёт та участь, которой вы подвергали нас. И её будет исполнять вот этот маленький мальчик, которого вы тоже подвергали истязаниям. Кто откажется выходить на бой, того я просто покалечу. Сильно покалечу, чтобы вы никогда не могли даже самостоятельно встать. Понятно?! Первый, ты, главарь. Ты всё это затеял, тебе и первому ответ держать! Кто меня победит, избежит кнута. Предупрежу сразу! Мой друг стреляет без промаха. Если будет попытка побега, погибнете. – Хэрн подошёл к главарю нагнулся и разрезал тому путы на ногах. – Пошли, урод, тебе начинать это веселье.
Поединок проходил перед фургоном, со стороны, где сидели пленные. Все должны были видеть неотвратимость наказания и волю богов.
Хэрн был на высоте и, не смотря на, безусловно мучащую его боль от раненой спины, находился на большом душевном подъёме. Оба бойца раздеты по пояс. В руках из оружия только шесты. Я с луком в руках на удалении контролирую всё пространство вокруг места боя.
– Ну что, выродок, готов!? – Хэрн вперил взгляд в лицо главаря шайки, что изображало из себя физиономию кролика, загнанного волком в угол. – Начнём! – и Хэрн метнулся в атаку.
Наемник, безусловно, имел представление о бое на шестах, но вот опыта и умений Хэрна ему явно недоставало. Каждая атака Хэрна заканчивалась выверенным ударом.
Вот пробит живот, от чего разбойника скрючило. Вот удар в колено. Вот, усиленный железным кольцом, конец шеста врезался в челюсть ублюдку, и, как в американском кино, изо рта гада вместе с кровью вылетают зубы. Завершающий удар и правая рука, выпустившая бесполезный шест, жутким хрустом извещает всех о сломанной кисти. Готов!
Готов к следующему этапу наказания, где уже я буду выступать в качестве палача.
Хэрн, убеждающими ударами шеста
В руках та игрушка, что оставила борозды зарубцевавшихся рваных ран у нас с Хэрном на спинах. И вот теперь пора отдать должок! Перед глазами висящая на руках скрюченная, сломленная фигура. Висит, воет!
Мурашки от ужаса пронеслись по раненной спине, но, как вспомню те удары, что сыпались мне на спину без остановки, ведь не установи я тогда болевой барьер, и эта тварь забила бы меня до смерти.
Ярость всколыхнула чувства и прибавила сил. Взмах, и первый неуверенный удар, концом хлыста оставил отметину на выгнувшейся спине ублюдка. Взвыл, но не достаточно громко. Я тебя тварь заставлю орать в голос, я тебе сторицей отдам тот ужас, что испытал впервые за две жизни, хотя и видел немало. Плетение, подсмотренное у молодого графа, который так великолепно кидает ножи. Я в боевой обстановке единственный раз применял его, когда спасал спину Шеру в том памятном ночном бою.
Концентрируемся на тонком конце кнута, немного манны, немного силы, взмах, активация, удар!
– А-а-а-а!!! – дико, в голос, заголосило, задёргавшись на верёвках всем телом, привязанное создание, а я оглянулся назад. Ей богу, у четвёрки бандитов и, кстати, и у Хэрна тоже, от испытываемого ужаса волосы стоят дыбом и физиономии испуганные и обречённые. И тут я улыбнулся.
Пробрало ушлёпков!
И снова усиленный удар, и дикие завывания, снова удар завывания, хрип и вдруг тишина.
– Неужто убил? – испугался я.
Хэрн метнулся к жертве.
– Живой! Только обгадился, и от боли сознание потерял. Ты ему, кстати, всю задницу, в сплошное кровавое месиво превратил. Боюсь, не выживет!
– Ничего, на одну сволочь меньше на свете станет.
Всё повторилось с точностью ещё четыре раза, даже громила, что истязал Хэрна, раненный и со сломанной рукой, вышел на бой. Хэрн с ним поступил и вовсе жестоко. Размолотив челюсть, выбив зубы, сломав нос, и перебил вторую руку и, похоже, что напоследок раздробил ему ещё и колено. И хлыстом окучивал безжизненное тело тоже он лично, выплескивая испытанный им ужас. Всё, конец! Тихо подвывают в стороне от костра связанные по рукам и ногам пришедшие в себя бандиты, а мы решаем, что делать дальше, с аппетитом уничтожая из походного котелка бандюков великолепную кашу.
–…Этих потащим к Бабетт. Продадим в рабство. Ведь так они хотели с тобой поступить? – спросил меня Хэрн.
– Угу! – промычал я в ответ набитым ртом. Я отдыхал, как физически, так и эмоционально. Жуть ощущений, испытанных мной в качестве палача, вызывала в душе одновременно наслаждение от свершившейся мести, с другой стороны, отвращение к тому, что сам и совершил. И что больше меня сейчас доставало, я бы ответить не смог.
– Молодец, хорошо держался, но прошу тебя, больше так не улыбайся! – Хэрн передернул плечами – Кошмар у меня перед глазами ожил, когда мы с тобой первый раз Вала увидели. Выражение то же самое было, а ещё орущее, дёргающееся тело на заднем плане и твоя улыбка. Жуть!