Нас возвышающий обман
Шрифт:
Тут пирогами пахнет. Яблочными. Ладонь по волосам. Глаза закрыть — и будто Гектор рядом. Нежно-розовый, словно отблеск рассвета, по кончикам волос.
– Он любил тебя... – Снова смотреть в его глаза на чужом лице. – Такой счастливый был...
Миссис Доусон отвернулась, загремела чем-то... Противень с пирогом. Быстро нарезает, а слезы шипят на корочке — внутри яблоки светятся как янтарь. Спиной назад, к двери. Не мешать, не делить эту боль.
– Прости меня, – миссис Доусон откладывает нож, поворачивается. – Я себя боюсь... Знаю,
– Я не знаю, как...
– Никто не знает, милая... Я хочу тебе отдать кое-что. От него. Подарок...
Золотистый шелк скользит под пальцами... Пальцы неловкие — не открыть. Там внутри на золотой цепочке кулон... Маленькое янтарное яблочко.
*
И снова из тишины кухни в гул гостиной. О чем они все говорят? Мама где? Мистер Доусон в кресле у окна все так же сосредоточенно глядит в одну точку. Рядом стоит Молли Уизли, приглядывает за ним.
В дверном проеме черное лицо Кингсли. Он в костюме... Похоже, чувствует себя столь же странно, как и она в своем жестком платье. Лучше пойти к нему, чем слушать всхлипы миссис Уизли. Иначе не выдержать! И так тяжело выносить все эти сочувствующие взгляды, шепоток за спиной...
– Это, кажется, его невеста...
– Миссис Доусон говорила, они должны были пожениться...
– Откуда она такая?
Вот бы уши заткнуть! Она теперь никто... Из руки что-то скользнуло на пол, пришлось нагнуться — потеряться, исчезнуть для всех. Кулон солнечной капелькой на натертом до блеска паркете...
– Тонкс, что с тобой?
Сколько волнения в голосе! Словно она – тонкий фарфор и может расколоться в любую секунду... Люпин поднимает с пола, опять подставляет под чужие взгляды.
– Кингсли только что с Гриммо... Селена... Она не...
– Так понятно. Не до того ей... – Артур Уизли смотрит куда-то в пол, боясь встречаться глазами. – Молли у нее вчера была, говорит, что... – Осекся под взглядом Люпина. – Ее леди Гвиневра к себе заберет пока. Вместе с Лили. Кингсли пришел один?
– Один. Но Грюм обещал прийти...
– Мальчик им восхищался безмерно...
– В наше время опасно быть мракоборцем...
*
Голосов все меньше. Чужие уже попрощались, что-то выразили, чему-то посочувствовали – зачем, чему? – и скрылись наконец за дверью. Остались только знакомые. Когда-то в аврорате… или на Гриммо, может быть… в Ордене… Когда-то.
Сдержанно басил Кингсли, бормотал Люпин. Сперва на пороге кухни, потом – совсем рядом.
Кто-то смачно и с удовольствием выругался и потребовал еще виски.
– Это поминки, мать вашу, или сраный Святочный бал?!..
Дальше – совершенно неразборчивое, вероятно, ирландское.
Девичий голосок заспешил и заизвинялся.
Потом руку осторожно обхватили тонкие пальчики.
– Дора, милая… извини нас… Аластор с утра со стаканом не расстается… Ему очень жаль… Он очень ценил Гектора… правда…
Нужно было, наверное, что-то ответить, но что? Наугад сжала тонкие пальчики и тут же выпустила. Голосок не настаивал. Через секунду уже увещевал кого-то и увлекал к выходу. Густой бас Кингсли предлагал проводить и помочь.
Потом снова хлопнула дверь – и стало неожиданно тихо.
Значит, все кончилось и можно уходить? Только вот – зачем уходить и куда? Если все кончилось…
====== Глава 2. ======
– Где моя дочь?
– Меньше всего она сейчас хочет видеть тебя.
– Неужели? И это решила ты?!
– Нет, это решила ты, когда отказалась от самой себя.
– Столько лет все одно и то же! Зато все говорят, что Селена вполне готова занять твое место. Буря в Отделе тайн!
– У нее хватило духу в тяжелый момент обрести себя...
– А ты и рада! Ты просто используешь ее!
– Ты тоже пришла не утешать и не соболезновать.
– Я всегда была против этого брака. Скорбеть не стану, хотя официально мы объявили траур. Дочь овдовела... Мунроки соблюдают приличия. Трех месяцев, я думаю, будет вполне достаточно.
– Трех месяцев?
– Селена придет в себя, и мы сможем подыскать ей нового мужа.
– Нового? Ты не в себе?
В гостиной словно потемнело. Казалось, и здесь собираются тучи.
– Обойдемся без этих фокусов! Не забывай, что твоя сестра делала это гораздо лучше, а она была моей матерью.
– С дочерью ей не повезло!
– Зато повезло с сестрой, ты оказалась более покладистой. И, кстати, ты оказала мне услугу. Мне, пожалуй, на руку, что Селена приняла свой дар. Мы же с тобой знаем, что жрица Мелюзины не может быть одинокой. Ей нужен муж. И даже тебе этого не изменить!
– Я уже много лет одинока...
– Чья ж в том вина, что тебе удалось пережить и второго мужа?! Ты ведь тоже не хотела этого брака. Но тебе пришлось...
Злорадная улыбка, искренняя — такая редкость для леди Селесты.
– А ты и рада!
– Рада! Конечно, я рада. Не только моя жизнь пошла не так, как я мечтала. И все же...
– Тебе здесь нечего делать! Возвращайся, когда закончится траур! Не раньше!
*
Море плещет серой ртутью...
Тучи пологом свинцовым обрамляют купол неба...
И одинокий мрачный остров, над ним птицы не кружатся...
Тени рваные, как сумрак, скользят вокруг высокой башни...
Тряхнула головой, прогоняя морок... Это был сон... Неужели она заснула? Ей казалось, уже столько дней она просто лежит на кровати, задвинув полог и отгородившись от мира. С тех пор, как за ней приехала леди Гвиневра... Когда это было... А впрочем, это ведь все равно...
Такая пустота... Какой сегодня день? Сколько вообще дней прошло после... Больно? Нет, это сильнее боли, это будто тебя рвут на части, но ты продолжаешь все осознавать...