Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Но Люциус же не Обреченный. Вы сами сказали, что раз он любит меня, опасности нет!
– Ты завершила ритуал. Мы подносим зелье жениху в день свадьбы. Брачная ночь скрепляет союз между нами. Вот только Люциус тебе не муж. А ты связала его с собой.
– Если бы ты обучила ее...
– Молчи! Ты должна была во всем признаться дочери уже давно! – Тишина, журчание воды. – Селена, Обреченным может стать и тот, кто любит. Если он не муж тебе и если он расколет свою душу.
– Люциус обещал мне помочь отомстить Беллатрисе.
–
– Какое мне дело до его души! О моей же тут никто не думал!
Леди Селеста расхохоталась.
– Браво! Браво, тетушка! Оказывается, ты совершила ту же ошибку. Помнишь, однажды ты бросила в лицо моей матери, что она породила монстра. Что ж, похоже, твоя жрица тоже монстр!
Легкий хлопок – и никого. Селена смотрела в пустоту. Леди Гвиневра обняла ее за плечи.
– Скажи мне, как твоя семейная жизнь?
– Как? Никак... Мы не мешаем друг другу.
Леди Гвиневра заставила ее обернуться. Долго вглядывалась в глаза.
– Не мешаете? Между вами ничего не было?
– Мерлина ради! Конечно, нет! Мы и не собирались делать этот брак...
– Теперь придется собраться. По всему получается, что Люциус – твой муж, но брачными узами вы не связаны. Значит, он попытается им стать. Зелье его заставит. Ваш с ним обряд завершен. Он захочет убить Северуса и расколет душу.
– Разве я могу этому помешать?
– Сделай свой брак законным!
– И тогда Люциус не захочет его убить?
– Захочет, но не сделает. Связь между супругами самая сильная. Связь между жрицей и ее мужем – нерушима. Ты сделаешь его сильнее. Он будет недосягаем для Люциуса.
– В кого я превращаюсь... – Горькая усмешка. – Сплю со всеми подряд.
– Это было твое решение. И мы всегда платим за последствия своего выбора.
– Хорошее утешение. А если Северус не захочет... Ну...
– Не захочет? А ты сделай так, чтобы захотел. И помни – он уже выпил зелье. И значит, не сможет устоять.
– Он не любит меня!
– Но он мог бы. Иначе бы Мелюзина не показала тебе его в чаше.
*
Ужин давно закончился, но Люциус не спешил уйти из-за стола – смаковал виски и перебирал жемчужные четки. Крупные круглые бусины щелкали в пальцах, каждая была воспоминанием... Ожерелье Селены рассыпалось по полу – страсть не терпела никаких помех, даже украшение, казалось, мешало сближению тел. Только кожа, ее восхительно нежная и пьянящая кожа. Упругие перламуровые шарики прыгали по полу. После ухода Селены он их бережно собрал, заключив в них все пережитое, все долгие годы неразделенной страсти и ожидания...
– Вот уж не знала о твоей набожности, – Беллатриса не отрываясь смотрела на жемчужины, сверкающие в пальцах Люциуса. – Интересно, ты молишься перед тем, как залезть на жену?
Рудольфус расхохотался, Нарцисса покраснела.
– Люблю жемчуг. Приятные воспоминания.
–
Нарцисса вздрогнула и уставилась на четки. Словно завороженная, она подошла ближе, протянула руку...
– Стой!
– Я лишь хотела взглянуть...
– Ты, как послушная собачонка, выполняешь команды своей сестры! Мерлин! В собственном доме я не могу остаться один.
– Тебя стесняет наше присутствие, Люциус? – Беллатриса поднялась и потянула за рукав Рудольфуса. – Так мы пойдем наверх, не будем мозолить тебе глаза. Найдем, чем заняться. Чем-нибудь очень приятным...
Накрепко прижала ладонь мужа с выглядывающему из корсета полушарию.
– Кстати, и вам советую. – Рассмеялась, тряхнув кудрями. – Думаю, ты такой же голодный после отдыха в замке.
– Не настолько, чтобы бросаться на первую предложенную кость!
В раздражении Люциус отодвинул стакан. Нарцисса была бледна, щеки пылали.
– Пойду прогуляюсь, – Люциус пошел к выходу, продолжая перебирать четки. – Ложись без меня, – бросил через плечо. – Мне не спится!
*
Нарцисса потеряла счет времени, которое провела у открытого окна. В лунном свете Люциус вновь и вновь мерял шагами аккуратно подстриженный газон под окном, порой замирая у небольшого мраморного бассейна, в котором призрачными тенями сновали золотые рыбки. Его пальцы не останавливаясь ласкали жемчужины. Где-то она уже видела этот жемчуг... Но где? В доме никогда не было этих четок. Она уверена.
Внезапно на талию скользнули горячие ладони, замком сомкнувшись на животе. На плечо и шею упали чужие темные кудри, смешиваясь с ее распущенными на ночь длинными светлыми локонами.
– Не спится, сестренка? – Наглая рука поднялась выше, скользнув по скрытой шелковым пеньюаром груди. – Ласки не хватает?
Сбросила руку, рванулась в сторону.
– Как ты вошла? Я заперлась.
– Моргана! Ты и правда думаешь, что меня можно остановить слабеньким заклятием? Не смеши!
Белатрисса махнула рукой, и пеньюар сестры оказался у нее.
– Посмотрим... – Скривилась. – И в этом ты собираешься соблазнять мужа? – Она с неудовольствием смотрела на длинную светло-серую рубашку сестры. – Я надеялась, что у тебя под ним ничего нет.
– Это опаловый шелк. Кружево ручной работы.
– Это унылость серая! Не удивительно, что милый Люциус гуляет при луне. – Беллатриса взглянула в окно. Пальцы скользнули по пухлым чувственным губам. – Вот она сегодня опаловая.
Затем она развязала пояс своего черного пеньюара. Повернулась к сестре и нарочито медленно развела полы в стороны.