Нас возвышающий обман
Шрифт:
– Лили...
– Да...
Туман клубится вокруг кровати. Шум дождя заглушает все мысли. Возвращает его руки себе на грудь. Так хочется сжать, но руки зельевара такие грубые – смутился. Она же быстро-быстро расстегивает рубашку, пальцы умелые, уже не прохладные, наоборот, горячие такие. Обжигают.
Вдыхай меня...
– Лили...
– Ш-ш-ш... Ничего не говори...
И снова то ли жажду утоляет, то ли распаляет... А дождь мысли заглушает. И два тела навстречу друг другу. Так давно ждал! Все ей позволяет, все. Как она хочет, увлекая
Вдыхай меня...
– Лили... – почти простонал. Так сладко! Вынести невозможно. По коже мурашки. – Тебе холодно?
– Тише...
Туман уже и на простынях, и на подушке. Только глаза сияют. Взмах рукой – окно захлопнул, чтобы сырость прогнать, и дождь, и туман. Чтобы только жар двух тел, стук двух сердец. Глаза в глаза. Туман тает, редеет, стоны его выпивают. И невыносимо уже! И душа улетает...
Вдруг замер. Волна ужаса – оцепенел.
– Селена?!
Рывком сбросил с себя, скатился на пол по мятым простыням. Как был, голый, отскочил к окну, распахнул, жадно глотая ртом воздух.
– Мать твою! Какого лешего ты?!
Туман отступал к реке. Узкие ручейки отступали прочь от дома, собираясь в клубок. Дождь так же стучал по уже покрывшейся лужами дороге. Хоть пыли не видно, съедена ливнем.
– Ты решил бросить мне вызов? Но в нашем браке решаешь не ты! Я-то не хотела давать тебе зелье, ты добровольно пил. Я лишь хотела сделать все для тебя более... приятным.
– Приятным? – В полумраке его кожа казалась серой, лягушачьей – влага от тумана все еще лежала на ней блестящей пленкой. Селену передернуло. – Приятнее было бы снять шлюху! Она, по крайней мере, рылась бы у меня в кошельке, а не в голове.
– Вероятно, ты прав, в кошельке твоем она бы точно рылась. Надо же как-то компенсировать неудобство от пребывания с тобой!
Повернулся к ней. Селена успела натянуть на плечи белое платье, стягивая на груди руками. Лента исчезла где-то под кроватью. Скривился.
– Чтоб я этого больше на тебе не видел! – Подошел, рванул с плеч. – Меня тошнит от одного его вида.
– Какой у тебя слабый желудок, оказывается! – Взгляд скользнул ниже. – И не только желудок!
Щеку обожгло огнем.
– Пошла вон!
====== Глава 15. ======
– Селена, дорогая...
Дамблдор лишь махнул рукой в сторону кресла, а затем прикрыл глаза и приложил ладонь к лицу. Он выглядел, словно... жизнь уходила из него. Глубокие морщины как-то сразу избороздили знакомое с детства лицо, голос звучал слабо и глухо, будто каждое слово дается с трудом. Правая рука усохла настолько, что терялась в широком рукаве мантии.
Волшебник взял со стола кубок и сделал глоток, по его лицу пробежала судорога, он несколько раз тяжело вздохнул, и... Морщины стали менее заметными, в глазах светился ум и решимость, как раньше.
– Зелье помогает,
– На пороге смерти не стоит так деликатничать, профессор! – Сама удивилась тому, как говорит. – Вашими молитвами и моими стараниями он побывал в моей постели. И, полагаю, ему там не понравилось.
– Хвала Мерлину!
– Мерлину? Благодарить надо Мэгги! И мой чудесный дар! Оказывается, я многое умею.
– Мэгги?.. А, Маргарет МакКиннон... Теперь уже Грюм... Странная штука любовь, самая ускользающая магия – непокорная, непостоянная! И да, дорогая, если вы поймете суть своей силы жрицы, вы способны на многое. Можете творить великие дела!
– Затаскивая в постель того, кого вам будет нужно в ней увидеть! Это ведь так просто – дать им ту, кого они хотят.
Дамблдор вгляделся в ее лицо.
– Вы дали ему... Лили? Это великодушно! Великий дар быть с тем, кого любишь...
– Великодушно? Нет! Я не думала о нем – о себе! Гораздо проще спрятаться за чужим обличием, позволить себе не быть собой, совершая то, чего не хочешь.
– Леди Гвиневра сказала, что вы предназначены друг другу. Такие вещи спаивают людей крепче...
– Профессор, вы всегда твердили о странностях любви. Так вот, может быть, не будь на этом свете Лили и Сириуса, возможно, однажды... Но они были! Были! – Небо за окном потемнело. – И я никогда не буду связана с другим прочнее!
– Любовь... – Дамблдор повернулся к окну, прислушиваясь к далекому раскату грома. – Вам надо контролировать свою силу, дорогая. Хотя в это время года грозы питают зелень. Закон жизни... А, впрочем, я не за этим пригласил вас.
– Вы еще что-то хотели от меня?
– Да, дорогая. Чтобы вы помогли тому, за что погиб Сириус.
Губы дрогнули. Боль все та же...
– Опять?
– Опять. И еще, и еще – пока мы наконец не победим! Скоро Северус должен будет убить меня. И я не хочу, чтобы кто-то ему помешал. Он муж жрицы, и ваше присутствие рядом придаст ему сил.
– Хотите, чтобы я увидела вашу смерть?
– Хочу, чтобы это сделал он, а не те, кто захочет ему помешать.
– И все же почему я? Уверена, другие члены Ордена, например, мистер Грюм...
– О нет! Аластор не доверяет Северусу. Без конца повторяет, что бывших Пожирателей не бывает. Его постоянная бдительность выдаст нас. Мы не можем допустить, чтобы хоть одна живая душа заподозрила в вашем муже двойного агента. После моей смерти наши враги станут безмерно ему доверять...
– Но остальные будут клеймить его! Сочтут его предателем, который всегда был на стороне Темного Лорда.
– Это лишь во благо! Именно поэтому я обо всем знаете лишь Северус и вы. Поэтому, моя дорогая, я прошу вас о помощи. Когда все будет решаться, я призову вас. Вы поймете благодаря этому, – он протянул ей маленький серебряный кулон. – Он позовет вас.