Наш друг Димка
Шрифт:
Вот и ездят туда-сюда. Нам говорит: «Возьмите хоть вы
сколько-нибудь…» А мне куда? А Галке с Генкой? Они сами-то в
одной комнате, в другой Ольга с мужем и с малым… В большой у
них телевизор, там стол, сервант… Тоже куда?
Ну вот, мы постояли. Молчим. А что тут скажешь? Хозяин-то
понимает, головой качнул, вроде как – «понятно»! Тут хозяйка
вышла. Зареванная.
Знаешь, сил ведь нет, когда бабы плачут!.. Тоже все поняла и
громко
пришел!..» Хозяин ей: «Ты что, мать-то, говоришь?.. Да еще при
людях!»
А она: «Да я не про это …» – и рукой так по небу провела. –
«Я,» – говорит, – «про него, проклятого…» – и на столбы так
рукой. Знаешь, как вот в русских танцах. Вот так от сердца и
направо…
Жутко стало мне тогда.
…Вот ведь не вспоминал, а тут сегодня вспомнил. «Будьте, –
говорит, – вы прокляты!.. Эти компьютеры, телефоны,
телевизоры… Выхолостили, – говорит, – народ! Опустошили! Ведь
книжка – это ведь зеркало, родничок.
…Откроет человек, окунется в душу свою, поправит что-то
там, поглядит на себя… Руки вынет, посмотрит, как там, на руках,
капельки чистые?.. Вдохнет, чем пахнет. Лесом ли? Небом ли?
Или, – говорит, – ещё чем?.. Как же можно так, люди! – и опять
плакать.
…Во, брат, как! Во что утром-то вспомнил!
Карл замолк: «Страшное дело, брат! Ужас!»
…Я всё представил, и мне тоже стало не по себе.
Посидели. Помолчали.
– Ну, ладно! Пойду я! Полкана, опять же, кормить надо! – Карл
встал. Полкан тоже поднялся и подошел к нему.
– Может, денег надо?.. Там… – я смотрел на Карла.
– Не-е-е! Ну, её, водку эту! Водка, да еще телек на закуску…
Точно белка придет!
А ведь белка-то… Один раз, другой… А потом и… писец.
…Пойдем, Полкан. Попозже, может, зайду… Сам-то дома будешь?
– 70 -
– Буду. Работы много, – я посмотрел на компьютер.
– Ну, ну!.. – Карл посмотрел на него тоже.
– Пойдем, Полкан. Снег почистим. Да нам тоже печку топить
пора…
…Вроде не одни мы с тобой-то на белом свете, слава Богу…
Художнику было страшно
Вечером зашел Бендриков – Карл. Сосед. Зашел – сел. Карл
заходит в двух случаях: первый – занять денег, значит, уйдет
сразу, независимо от того, получил или нет. Второй – где-то занял
уже, израсходовал – значит, посидеть, поговорить.
Вариант был второй.
– Чё, дома? Снегу насыпало, а ты не чистишь? Ждешь, когда
лопату сломаешь, а потом её чинить будешь? Дорогу тоже сегодня
чистить не будут, поэтому никуда не
город мотаться, бензин жечь? Подорожал бензин на сколько?
Карл до «этого» был психотерапевтом, но «хороший врач
любить людей не может …» поэтому он и уехал от них в деревню.
– Просто сижу, – стараюсь увести разговор от себя.
– Оно понятно.
…Строили им строили… Асуанскую плотину-то, а они вон
что… Вот удумали… – Карл пересел поближе.
– - Я говорю –
строили Насеру плотину-то, строили …
– Вот посмотри на картину – что скажешь?
– - я ткнул носом в
монитор.
Карл застыл, как спаниель, даже рука с сигаретой застыла у
плеча.
– Да… В чужом глазу – соринку легче сыскать…
– Расшифруй, – я тоже закурил.
Карл смотрел на картину, на которой были изображены глаза,
смотрящие сквозь кресты и свечи на тебя, а сам ты был в мире
весны и одуванчиков, но сверху уже падала осень, зима.
– Нормальный парень! – выдохнул Карл.
– Кто?.. – я не мог понять, про кого он говорит.
– Любой! Хоть тот, хоть этот, – Карл чуть не прожег монитор
сигаретой.
– А «тот» – это кто?
– 71 -
– Ну, тут сложно сказать. Понимаешь, там ведь еще и девица
есть. Длинноногая такая. Так что «тот» – это не только тот, кто
это рисовал, но и «эта», которая с волосами длинными.
– С какими волосами, – я смотрел на Карла, явно намекая ему
всем своим взглядом, что он перебрал, поскольку на картине
кроме чьих-то глаз никого не было.
– Ну, кто-то же рисовал? – Карл смотрел на меня.
– Автор.
– Вот … автор! А автор – это не только голова и руки, а еще и
окружающий его мир. То, что рядом, что волнует… А рядом с ним
девчонка красивая. Длинноногая, длинноволосая. И он живет как
бы в двух мирах. Они пересеклись, и вот… «этот»… – Карл опять
ткнул сигаретой в монитор.
…Мы сидели, оба глядя в монитор.
Я подумал: «А почему бы и не быть девчонке рядом с
художником?»
– Поженятся? – я посмотрел на Карла.
– Потом!
– Когда «потом»?
– Долго все рассказывать… – Карл посмотрел на меня и
добавил. – Дилетантам!
– Так картина «Страх» называется, – я обиделся.
– Да хоть как… Ты спросил: «Что скажешь?» Я сказал.
– Так – «Страх» же?
– Страх…
Ты сам-то его помнишь ведь! Как можно страх нарисовать?
Крест, что ли? Могилки что ли? Да сейчас у каждого второго
крест на груди. Страшно? Страх не рассказать… или сам не