Наша компания
Шрифт:
— Понравилось!
— Мы и зонт видели!
— И тюбинги!
— Молодцы. Везде поспели. А заметок много собрали?
— Много!
— Ну, я тоже времени не терял и написал вам передовую статью, так что можете приступать к газете.
— А где нам приступать? — спросил Толя.
— Где? — призадумался было Иван Федотович. — А здесь и приступайте. У меня в кабинете. Сейчас придет член нашей редколлегии Валентина Семеновна, она вам поможет. — Он встал из-за стола, подошел к шкафу и вынул
— Эх, — вздохнул Гафур, — а краски-то мы и не захватили!
— Найдем, — сказал Иван Федотович и тут же протянул Гафуру коробку с красками.
Гафур осмотрел краски.
— Жаль, что не медовые.
Иван Федотович достал еще пузырек с зеленой тушью и плакатные перья.
— А линейку? — забеспокоился Толя.
— И линейка есть и еще вот что-то такое, — сказал Иван Федотович, разглядывая пробирку с чем-то желтым.
— Это бронзовый порошок, — догадался Леня.
— Ну вот, даже бронзовый порошок.
— А кисточки? — спросил Вася.
Парторг вынул из шкафчика стаканчик с кисточками.
Вася поглядел на них, потрогал и с видом знатока сказал:
— Из белки.
— Из белки? А ты откуда знаешь? — удивился Иван Федотович.
— Мягкие очень. Если бы знал, я свои захватил, колонковые.
— Колонковые? — пуще прежнего удивился Иван Федотович.
Зазвонил телефон. Иван Федотович снял трубку.
— Слушаю. Какой порожняк? Значит, ты и виноват и в стенгазете следует о тебе написать. Погоди, сейчас узнаю. — Парторг обратился к ребятам: — У вас там в редакционном портфеле есть заметка о порожняке?
— Есть, — ответил Толя.
— Уже есть, — сказал в трубку Иван Федотович. — Позволь, я не хозяин. Тут, дорогой мой, целый редсовет. Пионеры, да. Краски забраковали: говорят, не на меду. Кисточки им подавай колонковые. Ну ладно. А насчет порожняка тебя следует поругать. Так-то. — И парторг повесил трубку.
Толя не утерпел и спросил у Ивана Федотовича про порожняк: что это такое?
— А это пустые вагонетки, порожние, — ответил парторг.
Потом Иван Федотович попросил показать ему все заметки, взял карандаш и начал их читать, кое-что в них поправляя.
Тем временем в кабинет сошелся народ: кто в комбинезоне, кто в ватной куртке, кто в форменном кителе работника Метростроя.
Когда Иван Федотович кончил поправлять заметки, он объявил:
— Заседание проведем в шахткоме: свой кабинет я уступил пионерам. Так что, товарищи, попрошу туда. А вам, ребята, наказ: если меня будут спрашивать по телефону, отвечайте: он на заседании партийного бюро в шахткоме. Не напутаете?
— Не напутаем! — хором ответили ребята.
— Иван Федотович, — вспомнил вдруг Леня, — а какое название дадим газете?
— Какое? Давайте назовем ее «За первый
— А я, — сказал Вася, — нарисую этот первый поезд.
— Дельное предложение, — подтвердил Иван Федотович. — Нарисуй.
Друзья расстелили на столе бумагу и примерили на ней заметки, после чего Гафур вооружился линейкой и карандашом и принялся писать название, а Вася взялся за поезд.
Толя и Леня приступили к переписыванию заметок. Изредка они советовались, где лучше поставить точку, а где — запятую.
Когда Гафур кончил заголовок в карандаше, друзья поглядели — как будто хорошо, можно начинать и раскрашивать.
— Вы думаете, красками? — спросил Вася.
— Конечно. А чем же?
— Погодите, — и Вася выбежал в коридор. В коридоре он приоткрыл дверь в шахтком и тихо позвал: — Иван Федотович!
Парторг сидел недалеко от дверей. Он тут же встал, извинился перед выступавшим и вышел к Васе.
— Что случилось? Может, бумага неподходящая?
— Бумага-то подходящая, слоновая. А вот не можете ли вы достать сырое яичко?
— Сырое яичко?! — изумился парторг.
— Ну да. Не вареное, а сырое.
— Нет, вы меня уморите, — вздохнул Иван Федотович и улыбнулся. — То медовые краски, то колонковые кисточки, думал, бумагой угодил, слоновая все-таки оказалась, а теперь подавай еще сырое яичко! Да на что оно вам?
— Бронзу развести. Если по правилам, то бронзу надо в яичном белке разводить. А мы вам хотим все по правилам сделать.
— Ну, а как-нибудь не по правилам можно?
— Можно, конечно. Если на клее...
— Так постарайтесь уж без правил! А клей у меня в шкафу.
Бронзу развели на клее и покрыли ею заголовок.
Несколько раз звонил телефон, и Толя важно отвечал:
— Иван Федотович на совещании партийного бюро в шахткоме.
У Васи не ладилось с поездом: получались и крыши у вагонов, и окна, и двери, и лучи от фонарей, а вот колеса не получались.
Смеркалось. Гафур зажег настольную лампу, и свет от нее уютным кольцом охватил четырех пионеров, склонившихся над листом стенгазеты.
Во дворе строительства, по-прежнему не смолкая, гудели моторы грузовиков и автопогрузчиков, звякал цепями подъемный кран, слышались голоса людей.
Вдруг дверь в кабинет отворилась, и ребята увидели на пороге знакомую художницу в меховой жакетке, Валентину Семеновну.
Она подошла к столу и взглянула на стенгазету:
— Заглавие написано хорошо. Но будет еще лучше, если вокруг золотых букв навести зеленый контур.
— А у нас и тушь зеленая имеется, — с радостью сказал Гафур.
— Поезд тоже нарисован неплохо, — продолжала разглядывать стенгазету Валентина Семеновна. — Только где же колеса?
Вася вздохнул и сказал: