Наше дело — табак
Шрифт:
– Все правильно, - согласился он.
– А ты знаешь, что мой муженек намылился в Германию?
– Как же, слышал. Он мне сам говорил вчера. Вот только чего он там забыл?
– Говорит - искать того гада, который нагрел его на деньги.
– А почему он едет его искать в Германию?
– Там вроде возникли какие-то следы денег.
– Ничего себе.
– Он поцеловал ее.
– Сейчас ты скажешь, что ни за какие деньги не бросил бы меня, насмешливо протянула Инесса.
– Ну да.
– Все вы предсказуемы.
– Она нанесла ему легкий булавочный укол. Пусть теперь помается в свободное
Он задумался. Потом грустно произнес:
– Иногда мне хочется тебя убить.
– Не смеши.
– Я тебя, наверное, убью, если ты решишь уйти от меня.
– Нет. Не получится, я тебя уверяю.
– Почему?
– Потому что слишком многие говорили это.
– Она засмеялась.
– Убьют меня. Убьют себя... Один дурак даже вскрыл вены, но больше, чтобы вызвать у меня жалость.
– Вызвал?
– Нет. Я не люблю малодушных дураков.
– Интересно, что сделает Глушак, если узнает, что я сплю с его женой?
– Не знаю, - пожала она обнаженными плечами.
– Может, пристукнет тебя.
– А тебя?
– Меня - нет.
– Почему?
– Я знаю.
– Она потянулась.
– Я люблю тебя.
– Спасибо.
– Она равнодушно зевнула. Для нее слово "люблю" было внутри пустым, как барабан. Она знала, что в нее влюблялись. Без нее не могли жить. Она же относилась ко всему куда проще. Она просто ловила кайф.
– Вообще, мне кажется, что помимо меня ты любишь и ощущение опасности. И запретный плод - каково это - трахать жену своего приятеля, который столько для тебя сделал. Это же здорово,
– Приятеля, - усмехнулся он.
– И еще ты адреналин гоняешь, когда представляешь, что будет, если он узнает обо всем. Убьет или не убьет, а?
– Или я убью его, - вдруг зло произнес он.
– О, это уже что-то новое, - насмешка в ее голосе стала еще звучнее, откровеннее.
– Ты меня просто плохо знаешь.
– Хорошо я вас всех знаю.
– Она зевнула.
– Все вы одинаковые.
Он почти с ненавистью посмотрел на нее, а она прикрыла глаза и натянула на себя простыню...
Глава 11. ОХРАННАЯ ФИРМА "ЯНЫЧАР"
Старший помощник капитана, глядя в иллюминатор на возникший внизу аэропорт Полесска, примерно представлял, как все будет. Прямо около аэропорта к ним подкатят ребята в кожанках или в пиджаках - за год, что его здесь не было, многое могло измениться. Но он знал, что во главе их будет Баха - правая рука Корейца. Самого Ана морякам видеть не доводилось - главарь предпочитал не светиться. Все вопросы улаживали его шестерки, которыми руководил здоровенный, природой созданный для того, чтобы подавлять саму мысль о сопротивлении, Ваха.
Шасси самолета, следовавшего рейсом Марсель-Полесск, со стуком коснулись бетона посадочной полосы. Стюардесса улыбнулась на прощание. Один из мариманов, клеившийся к ней всю дорогу, попытался назначить ей свидание, но из-за избытка поглощенного им джина без тоника так и не сумел сформулировать, где ждет даму, его увлекли прочь, в теплый полесский вечер более стойкие товарищи.
Мариманы чувствовали себя немного неуютно. Каждый раз, возвращаясь из плаваний, которые длились порой по полтора года, они оказывались в другой стране, становившейся все более чужой, и шока от этого момента узнавания и неузнавания хватало надолго.
Мысли старпомом владели невеселые.
То, что еще недавно было гордостью страны, - прекрасный торговый, рыболовецкий флот, белоснежные пассажирские суперлайнеры - от этого, увы, сегодня мало что осталось. Если уж искать исторические аналогии, последствия экономических реформ для российского флота можно сравнить разве что с потоплением испанской Великой армады. Большая часть его в последние годы утеряна безвозвратно - суда растащили втихаря, как раньше тащили с работы мешок цемента, продали и перепродали, приватизировали, сдали на лом, потопили. Все получилось, как всегда в России, - ушлые ребята заработали рубль, а изгадили все на тысячу.
Войны за приватизацию пароходств были одними из самых кровавых во всей истории постперестроечных мафиозных войн. Людей косили десятками - уж очень жирный кусок выдирали друг у друга из рук и из зубов. В результате для тех, кто крепкой якорной цепью был повязан с морем, настали тяжелые времена.
Раньше моряк знал, что в срок он обязательно выйдет в море, пробудет там с полгода, а то и поболе, подзаработает деньжат, пусть и не слишком большие, ну а что ему не доплатит государство, возьмет сам, прикупив технику, шмотки - все то, что обходилось на Западе так дешево и стоило дома так дорого. Но флот пошел на дно, и сегодня моряку ох как трудно найти свой корабль.
Но вот запестрели полосы газет объявлениями: "Требуются мотористы, судомеханики, целые экипажи. Ждем вас с распростертыми объятиями в Полесске". И потянулись матросики, боцмана, дизелисты и коки со всей страны. Полесск стал перевалочной базой, где солидные или жульнические фирмы собирали экипажи для флотов самых разных стран. Неожиданно выяснилось, что на наших моряков в мире большой спрос, поскольку русские экипажи по праву считаются одними из лучших. Во-первых, наш моряк - дешевый моряк, он получает в несколько раз меньше своих западных коллег да еще считает, что его осчастливили. Во-вторых, русский моряк - моряк высокопрофессиональный. Все знают, что ему нет равных по действиям в нештатных ситуациях. Наш человек привык драться и побеждать там, где западный обыватель мирно и правопослушно ложится и умирает - этого у нас не отнять. Ну и, наконец, русскому моряку легче всего взгромоздиться на шею, попить его кровушки, впившись в загривок вампирьими клыками, а потом, при окончательном расчете, изящно и просто обвести вокруг пальца. Потому что русский человек прекрасно борется со стихией и с врагами, но туго представляет, как биться за свои права с прохиндеями.
Некоторые из тех, кто уходил в море под китайским, французским, либерийским флагами (кстати, Либерия -самая мощная морская держава мира, из-за диких льгот там регистрируется большинство судов в мире), зарабатывали по тысяче-полторы долларов в месяц, да еще льготная растаможка машин и задешево приобретенные вещи. Так что люди считали, что им везло. Другим везло меньше. Конторы, которые нанимали экипажи, иногда вместе с судами имели привычку внезапно исчезать или просто обжуливали матросиков, бросая их на произвол судьбы на другом конце земного шара. И целые экипажи куковали по нескольку месяцев где-нибудь на Берегу Слоновой Кости, не имея возможности вернуться на свою горячо любимую, хоть и прилично опустившуюся родину.