Наше дело — табак

Рясной Илья

Идиллию нарушил телефонный звонок. Лена сначала подходить не хотела, но телефон все надрывался. Потом замолк, но вскоре зазвонил снова.

– Кто это такой настырный?
– раздраженно произнесла Вика.
– Только Глушак.

Лена взяла трубку и кивнула Вике. Подружка попала в яблочко действительно звонил Глушко. Не здороваясь, он спросил:

– Где Арнольд?

– В офисе был.

– Нет его там. И мобильник не отвечает. Где он?

– А я что, его охрана? Не знаю.

– А чего ты вообще

знаешь?
– - Он был взведен больше обычного.

– Все, что нужно, - огрызнулась она.

– Ага, ума палата.
– Глушко помолчал. Потом опять взорвался: - Где его черти носят?! Срочно нужен. Понимаешь, срочно! У нас проблемы нарисовались, а его черти по закоулкам носят!

– Чего ты на меня орешь? На жену свою ори!
– сорвалась Лена.

– Что?
– несколько озадаченно спросил он.
– Ты чего проквакала?

– Ничего.

– Ты в следующий раз думай, как и с кем базаришь, кошка помойная, - с угрозой произнес он.
– А Арнольду скажи, чтобы срочно меня нашел.

Послышались короткие гудки.

– Свинья!
– в сердцах кинула Лена. К манере обращения Глушко она привыкла. У него было излюбленное занятие - хамить женам приятелей и видеть, что его никто не хочет окоротить. Да и самих этих жен он считал никчемными клушками, как и женское племя в целом. Единственно, кому удавалось держать его в узде, Инессе, и за одно это ей можно было присвоить звание заслуженной укротительницы России.

– Еще какая, подруга. Еще какая. А не хлопнуть ли нам еще по рюмашечке?..

Вика ушла через час, а еще через полчаса появился Арнольд - взмыленный, озабоченный. Окинул рассеянным взором жену, прошел в спальню, откуда вернулся в свободном спортивном костюме, выгодно подчеркивающем стать его мускулистой фигуры. Налил себе коньяка, выпил.

– Ужинать будешь?
– закрутилась вокруг него Лена, с детства ученая, что вокруг мужа надо крутиться, его надо обхаживать - в этом она находила удовольствие.

– Нет. Устал незнамо как, - вздохнул он.
– Какие-то щеглы на наших торговцев наехали. Шпана из Старобалтийска. Только вылупились на божий свет, а уже крутизна, пальцы веером: бабки им подавай... Пришлось поучить. Показать, кто хозяин.

Он устало провел рукой по лбу и засмеялся, вспомнив о чем-то приятном:

– Нет, ну надо было видеть их хари...

– Тут тебе Глушак звонил.
– Лена засунула тарелку в микроволновку.
– Меня кошкой помойной обозвал.

– А, не обращай на идиота внимания, - отмахнулся Арнольд.

– Просил срочно позвонить.

– Ладно.
– Арнольд взял мобильный телефон, набрал номер.

По мере того как он говорил с бывшим корешем, а теперь полудругом, полуврагом, полукомпаньоном, полуконкурентом, лицо его становилось все суровее.

– Понятно, - сказал он.
– С утра не могу. Во второй половине дня... В кафе.

Лучше в "конюшне". Посидим, обсудим. Тема-то не телефонная.

– Что случилось?
– обеспокоилась Лена, когда муж со стуком положил на столик телефон.

– Бизнес, - задумчиво произнес Арнольд.
– Всего лишь бизнес... Который не терпит дураков. И слабых... Я похож на слабого дурака?

– Нет.
– Она обняла его.

– Хотелось бы верить... Посмотрим завтра...

Глава 17. НЕЛЕГОК БАНДИТСКИЙ ПРОМЫСЕЛ

Сову била дрожь. Он никак не мог отделаться от дурацкой навязчивой мысли. Стоило прикрыть глаза, и начинало мерещиться, что он уже погиб, а все, что происходит, - это просто галлюцинации умирающего человека. Он напрягался, чтобы доказать, что еще жив, прикусывал губу и возвращал себе ощущение реальности. Но хватало его ненадолго. Потом мысли опять начинали путаться. Когда он наконец пришел в себя и ему стало по-обычному страшно, дверь камеры открылась.

– На выход, пацанчик, - произнес сонный конвоир. В другие времена он бы ответил старшине на "пацанчика" достойно, а в другой обстановке просто бы дал в лоб так, что мало не показалось бы, но сейчас это пренебрежительное обращение не вызвало даже самого слабого протеста. Сове было плохо как никогда в жизни.

Его препроводили в расположенный на втором этаже Суворовского отдела милиции кабинет, где он уже побывал и с ним разговаривал напористый, косноязычный мент. Теперь встретил его высокий человек с пышными, киношными усами и изрезанным морщинами лбом, показавшийся смутно знакомым.

– Ушаков, - представился мужчина.
– Наслышан?

– Ушаков?

– Начальник областного уголовного розыска... Должен знать, если выбрал эту нелегкую стезю.

– Какую стезю?
– не понял Сова.

– Бандитскую.

– Я...
– Сова вздохнул.
– Ничего я не выбирал.

– Ну, она тебя выбрала. Не об этом разговор, а о том, что ты влип по самые свои оттопыренные уши. Соучастие в покушении на умышленное убийство. Разбой, а то и бандитизм. Думаешь, это мало?

– Не знаю.

– Двенадцать лет лишения свободы, - пояснил Ушаков.
– От звонка до звонка. Думай.

– Я уже все рассказал.

– Не все. Далеко не все. Где Пробитый?

– Больше адресов не знаю.

Оперативники уже проехались по указанным Совой с перепугу адресам да еще по тем, которые накопали, готовя мероприятия по Пробитому и его подручным. Сейчас там засады. Но Пробитый туда не спешил. Он вообще будто растворился. Ничего, с подводной лодки не убежишь. Ведь эта область - анклав. Правда, он может попытаться незаконно выбраться с территории Российской Федерации. Вон с той же Прибалтикой граница - одно недоразумение.

– Давай, рассказывай о своем разбойничьем житье-бытье, - предложил Ушаков.